— Дай Бог, Олег, чтобы они тебе не пригодились!
— Еб твою мать, Цыган!! Ты что, на север меня отправляешь, что ли!?
Уже уходя, Муравей вдруг попросил меня надписать ему книгу.
Просто на память. Я, разумеется, надписал: «Олегу… от Сергея Мавроди. На добрую память! Камера N 234 тюрьмы «Матросская тишина».
Дата. Подпись». Он взял ее, сунул в свою сумку, улыбнулся мне, кивнул и вышел. Тридцать пять лет. Безработная жена и грудной ребенок. Семь лет строгого.
Р.S. Шконку Муравья внизу занял теперь Витя. Чтобы днем к решке удобнее вскакивать было. Я же, соответственно, перебрался на Витину.
Она хоть перетянута.
Ну, и денек! Ну, блядь, и денек!! До сих пор в себя прийти не могу! Пребываю просто в каком-то тупом ошеломлении. В оцепенении. В ступоре! Ты вот меня просила «матом поменьше ругаться». Да как же мне, еб твою мать, не ругаться, когда!.. Когда чувствую я себя!..
Чувствую я себя!!.. Ах, как же я себя сегодня чувствую!!!
Ладно-ладно, не буду… Хотя, нет. Буду! Буду, буду и буду! В общем, аннулирую я на хуй наше соглашение. Ну его в пизду! А то: «вискас», «матом не ругайся» — да тут просто с ума сойдешь!!
Впрочем, могу и без мата. Могу, к примеру, чеканным языком классики. Хочешь?
«Чувствую я себя сегодня хорошо. Жаль только, что пойму я это в полной мере лишь завтра. Как только сегодня понял вдруг, насколько, оказывается, замечательно чувствовал себя вчера».
(Маяковский. Дневники. Одна из последних записей, сделанная накануне самоубийства).
Так лучше? То-то же! (Между прочим, здесь, оказывается, действительно есть дурдом. Рядом. Прямо через дорогу. Тоже, кстати, «Матросская тишина» называется. Говорят, в некоторых камерах слышно, как по ночам там психи поют. Вот заеду туда и тоже буду песни вместе с психами по ночам распевать: «Во саду ли, блядь, в огороде!!»)
Ладно, все! Хватит! Успокоились!
В общем, день сегодня что-то с самого начала не заладился. С са-амого утра! (А ведь не зря говорят, что, как день начнется, так и
… Сама знаешь.)
Проснулся я ни свет, ни заря от громкого крика: «А-а!!..
Блядь!..» Это Костя внизу ударился обо что-то там головой.
Проснулся, потянулся спросонья к столу, ну и… «Ты умойся хоть! Жрать сразу… А потом в телевизор, как зомби. Ты, вась, становишься каким-то гуманоидом. Мутируешь! Не знаю, что надо делать, чтобы головой в эту хуйню въебаться. Спецом — базара нет, а так…» (Специально — можно, слов нет, а так…)
Это уже Витя. Все! Сон пропал. Чувствую, что больше не усну. А на-а-а-адо бы! О-хо-хо! До проверки-то, похоже, еще далеко. Рано! А с утра не доспишь — целый день потом как вареный ходишь. Маешься. На шконке в тоске валяешься. Ни читать, ни писать — ну, ничем в этом состоянии заниматься невозможно!
