– Я хочу, чтобы мне навесили новую дверь! – резко бросила Роксана. – И требую извинений!
– Разумеется, – кивнул Куинсберри, гадая, уж не страдает ли Агнес старческим слабоумием.
Эта история быстро превращается в фарс. Но как раз когда он уже был готов извиниться, на глаза ему попались мужские перчатки, лежавшие рядом с кроватью. Подойдя ближе, он нагнулся и поднял перчатки:
– Ваши?
Перчатки были из черной замши и подбиты мехом, чтобы уберечь руки от вражеских шпаг.
– Насколько я помню, нет.
Сердце Роксаны бешено колотилось, но она вынудила себя говорить спокойно.
– Я была права, – прокудахтала Агнес. – Не так уж я безумна!
Куинсберри, проигнорировав ее выпад, вкрадчиво заметил:
– Перчатки какого-то друга, разумеется?
– Разумеется, – подтвердила Роксана, стараясь не отводить взгляда.
Куинсберри поднес перчатки к носу и осторожно понюхал:
– Лимон и сандаловое дерево. Из Леванта. – Он тяжело вздохнул: – Боюсь, мои люди должны обыскать покои, поскольку появилась причина. – Он взмахнул перчатками. – Надеюсь, вы понимаете.
– Что же, если это так необходимо... – пожала плечами Роксана, опустив пистолет.
Кажется, она достаточно сумела потянуть время, чтобы дать Робби возможность скрыться.
– Они найдут твоего любовника, – восторженно пробормотала Агнес, – а потом повесят на твоих глазах!
– У вас галлюцинации, Агнес. Здесь нет никого, кроме меня.
– Отродье Карров присылает тебе такие страстные письма, – издевалась свекровь. – Как же он страдает по своей Рокси!
Старая ведьма была все еще одета в бальное платье. Значит, вместо того чтобы спать, она шпионила!
– Как мне известно, – небрежно бросила Роксана, не собиравшаяся обмениваться оскорблениями с Агнес, – он сейчас живет в Голландии.
Через несколько минут в комнате снова появился Куинсберри в сопровождении солдат.
– Никаких следов.
– Осмотрите простыни. Вы сразу найдете доказательство того, что он здесь был, и за одно это следует послать мою шлюху-невестку в Толбут, за укрывательство государственного преступника.
– Если кто-то посмеет притронуться к моим простыням, Агнес, я пущу вам в голову пулю... и с большим удовольствием, – процедила Роксана, снова поднимая пистолет, и уже иным, вкрадчивым тоном предложила: – Будьте моим гостем, Куинсберри.
Вдовствующая графиня побелела. Рот открывался и закрывался, как у рыбы на песке. Какое-то время в комнате царило тревожное молчание.
– Я очень метко стреляю, – подчеркнула Роксана.
– Ну же, Рокси, не натворите глупостей. Нет никакой нужды проверять вашу постель. Я готов верить вашему слову.
