Дайвер инстинктивно отпрянул назад. Оружие опустилось ему на плечо, и полицейский упал, запутавшись в коврике для вытирания ног. Падая, он попытался вытащить из кармана свисток, но тот откатился далеко в сторону. На Дайвера напал панический страх, но тут он заметил, что неизвестному не до него: он выскочил из холла. Дайвер с трудом поднялся на ноги, так как при падении сильно расшиб колено. К тому времени, когда он сумел добраться до улицы, старый «Форд» уже набирал скорость, и все, что сумел разглядеть полицейский, — это силуэт головы и плеч своего противника.
Дайвер больше не стал тратить времени на бесполезное преследование. Зажав рукой раненое плечо, сильно припадая на ушибленную ногу, он доковылял до квартиры сторожа, разбудил его и оттуда позвонил в дивизион.
— На вашем месте, сэр, я бы первым делом проверил квартиру Марка Лессинга, — заявил он подошедшему к аппарату инспектору. — Вы знаете, он приятель старшего инспектора Роджера Веста?
Потом он добавил гораздо тише:
— Подумать только, этот мерзавец мог мне размозжить голову. Один бог знает, что он натворил…
Марк Лессинг лежал на животе… Сквозь простыню, которой была плотно обмотана его голова, он ясно слышал, как звонит телефон. Других звуков он не различал, ни единого движения людей, находившихся в соседних помещениях. Возможно, они уже ушли и он этого не заметил.
Марк попробовал повернуться, однако у него не было ни малейшего шанса дотянуться до телефонной трубки. Дьяволы слишком тщательно привязали его к кровати. Хорошо уже то, что они его не пристукнули…
Телефон замолчал. И тогда Марк услышал, как выдвигают ящик. Это был средний ящик буфета, который всегда заедало, и потому он противно скрипел.
За этим последовала тишина, ничем не прерываемая. Казалось, ей не будет конца. Они ушли? Новый звонок, куда более резкий, чем телефонный: звонок у входной двери.
До его слуха донесся шепот голосов, за ним — крадущиеся шаги. Ему показалось, что он слышит, как приоткрылась дверь, и сделал бешеное усилие освободиться от своих пут, в результате чего веревки лишь сильнее врезались ему в лодыжки и запястья.
Больше он ничего не слышал, пока громкий голос не воскликнул:
— Ну будь я проклят!
Марк не узнал этот голос, но он слышал, как хлопнула дверь, так сильно, что ходуном заходила его кровать и картина на стене. Потом раздались тяжелые шаги и какофония разнообразных звуков.
После этого распахнулась входная дверь его квартиры, и какой-то человек ахнул:
