— Клянусь Иеговой, нам здорово повезло! — пророкотал капитан. — Паровой буксир, и за вполне разумную цену.
— Верно, — безмятежно согласился Джип. — Последнее, что я запомнил, так это как ты на полном серьезе клялся, что если вы не сойдетесь на двадцати пяти центах за милю, то изнасилуешь его жену и сожжешь дотла его дом. И вдобавок пристрелишь его собаку. Ладно, Молл, давай-ка я тебя сменю. Эта река — мой старый друг. Тут вверх по течению полно перекатов и илистых отмелей, и я их все знаю по именам.
— Да и вообще всю их подноготную, в чем я не сомневаюсь. Вот тебе руль, штурман! А я немного отдохну.
Приветливо махнув рукой, Молл легко взбежала на верхнюю палубу. Глядя на ее пружинящую походку, когда она прокладывала себе путь сквозь нарастающую суматоху, ни за что нельзя было подумать, что она вообще нуждается в отдыхе. Помощник пытался наладить взятие рифов самодельной грот-мачты, но без нормального такелажа и рангоута это было убийственно трудной задачей, и даже эти закаленные матросы так устали, что путались и то и дело допускали ошибки. Пирс бешено сверкнул глазами и схватился за свою трубу:
— Эй, на палубе! Всем отставить! По одному фалу за раз! Выбирайте по очереди, заразы вы этакие! — Матросы тупо уставились на него, и капитан стал отстукивать время кулаком по поручням: — Выбирайте — раз! Выбирайте — два!
Чистая музыкальная нота подхватила ритм выкриков и превратилась в насмешливую легкую мелодию, которая то взлетала вверх, то опускалась. По палубе прокатился смех, и одна из женщин запела под музыку: «Рэнзо, Рубен Рэнзо!»
Мужчины хрипло, как вороны, подхватили песню, и она вдохнула в них живительную энергию. На палубе, похоже, сразу воцарился порядок, и мужчины налегли на фалы в такт повторявшимся строчкам.
Ты, похабник, больно верток —
Рэнзо! Рэнзо!
Получи-ка тридцать плеток,
Рэнзо, Рубен Рэнзо!
Чудо из чудес — запутанный клубок стал потихоньку распутываться, и мужчины смогли вскарабкаться по самодельной мачте и дальше — на реи, очень осторожно, поскольку ножного каната не было.
Я оглянулся в поисках источника музыки и с изумлением увидел Молл, появившуюся из своей каюты со скрипкой на плече, покачивавшейся с каждым резким движением смычка. Она ступила прямо в сплетение, перепрыгивая через препятствия и отбрасывая ногой концы канатов, не пропустив при этом ни одной ноты, и уселась на поручне, как на насесте. Когда матросы закончили выбирать, Молл плавно перешла к другой мелодии, странной и задумчивой, звучавшей в стиле времен Елизаветы, что, впрочем, было не так уж и странно, если разобраться. Мелодия была невероятно спокойная и красивая.
