Под вечер из темноты, со стороны одной из многочисленных дырок в заборе появилась симпатичный мальчиш с осветленной челкой, оглядел и значительно предупредил: Идёт Мессир.
Мессир был худобы немыслимой, сутулой, длинноносый с желтовато-серыми глазами. При разговоре он шмыгал носом, капюшон скользил на лоб. Готы глядели на него внимательно, не то чтобы с почтением, но с любопытством.
— Ну что, дети мои, кто желает вкусить метафизической горечи отречения от человечества?
Слэш показал на Лу и Свету: "Дамы хотят посетить Черную мессу. Ты не против?"
Мессир перевёл взгляд мутных глаз на Лу и Свету: "Готессы? Нет проблем".
Потом взял за подбородок мальчиша и поцеловал его прямо в губы, явно с надеждой шокировать ребят: "Хотя нам не очень нужны дамы. Впрочем, если девственницы, можно и в жертву принести".
Крыс демонстративно скривился и ушёл. Лу глядела во все глаза, видимо, раньше о таких только слышала.
Мессир свесил руку сплеча друга. И пара исчезла в кладбищенских кустах.
— Голубые что ли? — Спросила Власта.
— Крепкая мужская дружба, — Слэш состроил глазки.
— Мерзость, — вернулся Крыс с двумя бутылками джин-тоника по полтора литра. — Пидарасы.
— Это их личное дело, — пожала плечами Света.
— Кстати, вдвоём мило смотрятся. Это не банально. — Примирительно сказала Лу.
С кладбища разошлись поздно. На следующий день, под вечер Лу приехала к Свете. Сразу облазила шкаф, пересмотрела косметику Регины, перебрала диски с фильмами, непосредственная как пятилетняя малышка. Потом долго подбирала мейк-ап, подходящий для Светы. Ничего не получалось. В лице Светы не было аристократического шарма Эми, ни кукольности готической Лолиты — Лу, ни резкости Власты с безжалостными светлыми глазами эсэсовки. Обречённо остановились на черной подводке глаз и фиолетовой помаде. Джинсы и майка с германским металлистом в наморднике, тяжелые ботинки.
— Сойдёт, — сказала Света.
— Не очень, — вздохнула Лу, искренне желавшая помочь. Сама Лу трепетала в предвкушении вступления в высший свет Ордена Кроули. То и дело выхватывала из кармана пудреницу и смотрелась в зеркальце. На ней был черный плащ, маленькое черное платье и высокие сапоги. Из сверкающих черных волос выбивались кроваво-красные пряди, а губы были серыми. Антрацитовые глаза горели. Словно героиня из чёрно-белого фильма она возбужденно шагала взад-вперёд напротив Светиного дома, пока рядом резко не затормозил мотоцикл Слэша.
В бесконечном фабричном заборе были дырки — кто-то отодрал железные листы. Лу и Света пробрались внутрь.
