Айвен, Айвен… Ну почему он так поступил с ней, почему? Ночь за окнами давила на стекла, вокруг была цивилизация, мир людей, машин и неона, а Джемма почему-то думала о шелесте листьев и Млечном Пути, на который они смотрели, обнявшись…
…И кажусь я себе в эту пору
Пустотою из звуков и боли,
Обезумевшими часами,
Что о прошлом поют поневоле.
Я твое повторяю имя
Этой ночью во тьме молчаливой,
И звучит оно так отдаленно,
Как еще никогда не звучало.
Это имя дальше, чем звезды,
И печальней, чем дождь усталый.
Полюблю ли тебя я снова,
Как любить я умел когда-то?
Разве сердце мое виновато?…
Джемма не знала, любила ли она Айвена. Когда она думала, что он — ее муж, то пыталась найти в нем знакомые черты, привыкнуть к нему заново, вспомнить, что любила… Ей было так хорошо с Айвеном, что она почти убедила себя, что любит его и все, происходящее с ними, — правда. И Джемме казалось, что Айвен отвечает ей взаимностью. Но теперь, когда иллюзий не осталось, — чему можно верить?
Джемма всегда считала себя практичной женщиной. И теперь весь ее здравый смысл говорил, что нужно забыть об Айвене немедленно. Она больше никогда с ним не встретится, проведет переговоры, возьмет машину на прокат и уедет из Инвернесса. Хотя нет, лучше поездом: как-то ее больше не вдохновляют виды предгорий и озера…
Когда-то, будучи молодой и наивной, Джемма считала, что уйти навсегда — это очень романтично. Уйти, закрыв за собою дверь, никогда не оглядываться, даже если очень захочется вернуться. Во всем виделся привкус этакой сладкой боли, ностальгии по прошлому, которое она сама сделала прошлым и которое никогда не вернется. Но теперь Джемма понимала, что «никогда» — это очень-очень долго, а в уходе насовсем нет ни капли романтики, только боль и глухая черная тоска.
На следующий день у Джеммы не было времени думать об Айвене: сначала сауна, потом расслабляющий массаж, потом — салон, где ею занялись несколько мастеров, которые наконец-то привели ее лицо и руки в порядок.
Пока улыбчивая девушка колдовала над ее лицом, накладывая умопомрачительно пахнущую маску, Джемма, несмотря на звучавшую в салоне приятную расслабляющую музыку, никак не могла сбросить напряжение. Оно засело в ней, и это было заметно невооруженным глазом: мастер несколько раз нахмурилась, глядя на клиентку, потом вежливо поинтересовалась:
— Все в порядке, мисс Стамп?
— Да, — соврала Джемма и тут же, понимая, что ей вряд ли поверят, объяснила: — Я недавно пережила сильный стресс и до сих пор прихожу в себя.
