Тот единственный выход из создавшегося положения, который у него был, — вернуться к старой технологии, — вдруг показался чудовищно нелепым. Почему он так поступил? Испугался? Нет, бояться ему уже нечего. Если двадцать тысяч шин, выпущенных по его распоряжению, действительно брак, он все равно не директор, и ответственность придется нести полной мерой. К директорскому посту он никогда не рвался и за него не очень держится. Не очень? Как сказать. Этот пост дает много возможностей, много можно сделать полезного. Если быть решительным, разумеется. Он и был таким. Кто бы осмелился внедрять новую технологию так, как сделал он, в противовес всем авторитетам, научным и техническим? Смелый шаг? Смелый. Так куда же девалась смелость сегодня? Почему не сказал Самойлову: «Я своего приказа не отменю». Ведь понимал, когда шел на такой шаг, что бои будут, а при первой же схватке сложил оружие. Нет, пожалуй, не сложил. Просто отступил перед превосходящими силами противника. Вспомнил наполеоновскую фразу: «Бегство позорно только для тех, в храбрости кого сомневаются». Зло усмехнулся: эта истина не утешала.
Остановился закурить и осмотрелся. «Прага» — на месте, кинотеатр — на месте, вот старый, стиснутый домами Арбат, но площадь не та. Она словно влилась в новую, незнакомую ему широкую улицу, пробившуюся сквозь жилой массив к Москве-реке. А, это и есть Новый Арбат. Вот он каков. Смело рубанули!
Пересек площадь, направляясь к Гоголевскому бульвару.
Нет, почему он все-таки отменил работу по новой технологии? Усомнился в ней? Пожалуй, да. Но очень немного. Испугался ответственности? Нет. Решил сманеврировать? Вот это похоже на правду. Не нашел в себе смелости не выполнить распоряжения Самойлова? Нет, просто решил, что тот все равно настоит на своем, и лучше это сделать сразу, чем после словопрений. Значит, сделал тактический шаг? Да. Так показалось лучше. А сейчас уже не кажется? В том-то и беда, что не кажется. Надо было упереться. Будь что будет — ни шагу назад! Да-а, тут есть над чем подумать… Как он вернется на завод? Что скажет рабочим, которые три года безвозмездно вели исследования, чтобы найти антистаритель, и нашли его? Ведь не зря он стал и директором общественного научно-исследовательского института — вся полнота власти у него. Кто из бюрократов пойдет против нового движения, если его возглавляет директор? С внутренними противниками справился, а перед внешними отступил. В общем — молодец против овец…
