. В моем случае будет ЕАМЛ
[3].
Машина остановилась еще раз.
— Вот не знал, что у тебя неладно со зрением, — едко заметил Акоста.
— Я думал, тебе нужно время, чтобы прийти к окончательному решению, осторожно сказал Мэллой.
— Все уже решено. Я ведь тебе говорил. И довольно об этом, Мул. Если минуты через две я не произнесу в микрофон свое проклятье, Фассбендер совсем взбесится.
Мул, не ответив, двинул машину вперед.
— Ты спрашивал, почему я стал священником? — вернулся к разговору Акоста. — Это в общем-то не вопрос. Гораздо труднее ответить, почему я не оставил эту профессию, для которой совсем не гожусь. Хочу признаться тебе — но только тебе, Мул, — что не обладаю ни смирением в душе, ни терпением, хотя и жажду этих качеств. Мне неспокойно, мне хочется чего-то более значительного, нежели банальные проблемы конгрегации или армейского подразделения. Иногда я чувствую, что нужно бросить все остальное и отдать силы совершенствованию своих экстрасенсорных способностей, что этот путь приведет меня к цели, которую я ищу, но по-прежнему не вижу. Однако и способности мои слишком непостоянны. Я знаю закон божий и люблю церковные ритуалы, но я плохой раввин, потому что…
Пузырь остановился в третий раз, и Мул Мэллой сказал:
— Потому что ты святой, — и прежде чем Акоста успел возразить, он продолжил: — Или пророк, если тебя больше устраивает, как высказался Фассбендер. И святые, и пророки бывают разные. Есть кроткие, смиренные, терпеливые, как Франциск Ассизский, Иов, Руфь — или женщины у вас не в счет?.. А есть огненосные слуги господни с неистовой силой разума и непреклонной верой, которые сотрясают историю избранников божьих; святые, которые пробились через грех к спасению, обладая лишь мощью своей веры, противостоящей гордыне Люцифера, но выкованной из того же звонкого металла.
— Мул!.. — ошарашенно произнес Акоста. — Это не ты. Это не твои слова. Едва ли такое преподавали в приходской школе…
Мэллой словно и не слышал его.
— Павел, Томас Мор, Катерина Сиенская, Августин, — перечислял он торжественно и ритмично, — Илия, Иезекииль, Иуда Маккавей, Моисей, Давид… И ты тоже пророк, Хаим. Забудь о рационалистическом словоблудии райнистов и осознай наконец, откуда снизошла на тебя сила и кто направил тебя, когда ты меня спас. Осознай, что за «странные мысли» посетили тебя во время ночного молитвенного бдения. Ты — пророк, и ты не проклянешь людей, детей божьих!
Неожиданно Мэллой упал грудью на рулевое колесо и обмяк. Хаим Акоста в полном молчании разглядывал свои руки, словно не мог придумать жеста для подобной ситуации.
