Самые прекрасные уроки — это уроки Дени. Он учит меня небу, морю, пещерам у подножия гор, оставленным под паром полям, по которым мы бегаем вместе этим летом, между черными пирамидами креольских изгородей. Иногда мы отправляемся в путь на заре, когда горные вершины еще подернуты туманом, а низкое, отступившее море выставляет напоказ свои рифы. Мы идем узкими тихими тропинками через заросли алоэ. Дени шагает впереди, я вижу его тонкую, гибкую, словно приплясывающую фигурку. Здесь он не лает, как в тростниках. Время от времени он останавливается. Он похож на собаку, почуявшую дикого зверя — кролика, дикобраза. Он поднимает правую руку, и тогда я тоже замираю — слушаю. Я слушаю шум ветра в зарослях алоэ и стук своего сердца. Первые отблески утра загораются на красной земле, освещают темные листья. Туман на горных вершинах рассеивается, небо становится пронзительно-синим. Я представляю себе море — лазурное у кораллового барьера и черное в устье двух рек. «Глянь-ка!» — кричит Дени. Застыв на тропинке, он показывает на горы Ривьер-Нуара. Высоко-высоко в небе я вижу птицу, она парит в воздушных потоках, голова чуть повернута набок, сзади развевается длинный белый хвост. «Травохвост», — говорит Дени. Я вижу его в первый раз. Медленно кружит он над оврагами, затем улетает в сторону Мананавы.
Дени снова пускается в путь. Мы идем к горам по узкой долине реки Букан, через бывшие тростниковые плантации. Сейчас они совсем заброшены, здесь нет ничего, кроме коротких базальтовых изгородей, заросших колючим кустарником. Тут я не у себя дома. Это чужая земля, земля Дени и негров с той стороны, из Шамареля, Ривьер-Нуара и Каз-Нуаяля. Чем дальше Дени отходит от Букана, чем ближе к лесу, горам, тем более открытым он становится, тем больше говорит, тем свободнее держится. Теперь он идет медленнее, двигается более плавно, лицо словно просветлело, он ждет меня на тропинке и улыбается. Он показывает правой рукой на горы, которые уже совсем близко: «Большой Луи, Красноземельная гора». Нас окружает безмолвие, ветра больше нет, нет и запаха моря. Заросли такие густые, что нам приходится идти по руслу горной речки. Я снял башмаки, связал шнурками и повесил себе на шею, как поступаю всегда, когда отправляюсь куда-нибудь вместе с Дени. Мы идем по острым камням в потоке холодной воды. Когда речка делает петлю, Дени останавливается и высматривает в заводи раков и пресноводных креветок — камаронов.
