Они не спешили, подошли и стали полукругом, зная, что от них он никуда не денется, — три молодых здоровых парня лет по двадцать и с ними седой дядька для присмотра.
— Ты кто такой? — спросил Джела старший. Один из молодых схватил за шкуру на загривке не в меру развеселившуюся собаку.
— Странствующий брат из ордена Путеводителей, — ответил Джел и снова откашлялся — от беготни по камням и воде в горле пересохло до боли и жгла соль.
Руки береговых собирателей прошлись по нему, быстро обнаружив и изъяв кинжал в ножнах на голени. Старший задумался, а из молодежи посыпались вопросы, как из рога изобилия.
"Давно ты тут сидишь?"
"С какого ты корабля?"
"Здорово воды наглотался?"
"Ты сам-то цел? Здоров?"
"Родители кто у тебя?"
"Никого больше на берегу не встретил?"
"Страшно было? Давно не ел, наверное?"
Джел только переводил взгляд с одного на другого, дожидаясь, пока ему позволят вставить хоть слово.
— Меня смыло волной. Не знаю, цел ли корабль. Единый меня наказал, но от смерти уберег. На то Его воля, — наконец сообщил он.
Старший при упоминании Единого малым благословением очертил себе лоб.
Джел сдержал вздох облегчения при виде этого жеста. Значит, игра имела смысл. По крайней мере, его не пришибут тут же на берегу, чтобы обобрать дорогие камешки с его одежды.
Его взяли под локти и поставили на ноги.
— Что ты умеешь, странствующий брат? — спросил старший. — Читать, писать, лечить?
— То, и другое, и третье.
— Тогда тебе будет, чем заняться. Армур подобрал раненых. Бумаги надо составить, и все товары переписать, чтобы нас не обманывали с налогами.
Джелу предложили воды из кожаной фляги, услужливо похлопали по спине, когда он поперхнулся, и показали, в какую сторону они теперь пойдут.
Все остальное, что хотел, Джел узнал по дороге.
"Две торговые галеры разбились севернее, где хозяйничает Армур и его ребята, — объяснил старший. — У нас было только военное судно, да и то разлетелось в щепки. Все, кого вынесло на берег — трупы. Мы кангхи. Этот берег принадлежит нам по закону. Мы живем здесь, чтобы собирать дань моря. Все, что оно выбрасывает на берег — наше, мы делаем с этим, что хотим. Если твой орден согласится заплатить за тебя положенный выкуп, мы тебя к ним отпустим. Если же нет — извини, странствующий брат. Хоть люди мы благочестивые, но нам придется тебя продать. Море уже почти полгода не приносит нам той добычи, на которую мы привыкли рассчитывать. Пахотных земель здесь нет, пастбищ мало. Что нам делать? Мы тоже должны как-то кормить наши семьи…"
