Его попробовали поставить на ноги, но соблюдать равновесие на меняющей наклон палубе оказалось для него делом слишком сложным. Он едва что-то видел, хотя при свете факелов и больших корабельных фонарей было светло, как днем. Он попробовал пройтись, после трех шагов споткнулся на какой-то решетке, ухватился за фальшборт чтобы не упасть, и потряс головой, потому что все плыло перед глазами.
На плечи ему накинули что-то вроде шерстяного одеяла.
— Куда его, кир Агиллер? — услышал Джел вопрос. — В трюм? На гребную палубу?
— В мою каюту, — ответил смутно знакомый голос.
Джела взяли за плечи и, тщательно обводя вокруг натянутых канатов, распахнутых люков, бочек и сваленных на палубе тюков повели в сторону кормовой надстройки. Несколько человек шли вслед за ним. Джел узнавал голос кира.
— Делать вам все равно нечего, — говорил он. — Чем даром сидеть, лучше даром трудиться.
— А до утра отложить никак нельзя? — спрашивал другой голос.
— А зачем ждать до утра?.. Где господин Пифером?
— Спит.
— Давно?
— Только что лег. Разбудить?
— Не стоит. Грейте побольше воды и возьмите у меня хорошее мыло. Что будет нужно — ничего не жалейте.
— Воду в этот раз где набирали? — вступил в разговор третий голос.
— На Каменном Дворе, как обычно. Что-нибудь не так?
— Улиток дохлых много плавает…
В небольшой каюте было тепло и чуть пахло дымом. Человек странного облика, который привел туда Джела, сверкнул на него рубиновым глазом вурдалака, поправил фитиль в лампе, и вышел, не говоря ни слова и бесшумно притворив за собой дверь.
Джел огляделся. Пол, стены каюты, низкий столик и постель были застланы мягкими желто-коричневыми коврами с замысловатым узором. Возле двери стоял большой, черного дерева, резной сундук. Под темным полированным потолком, расправив крылья, покачивалось на цепочке чучело птицы. Маленькая жаровня, стоявшая посередине каюты на большом медном блюде, распространяла вокруг себя тепло и слабый запах смолы.
Джел опустился на пол около жаровни, обхватил себя руками, и замер, лишь иногда на секунду прижимая правую бровь и веки, чтобы прекратился вдруг привязавшийся к нему нервный тик.
Глаза, губы и ободранную шею жгло от соли. На дорогие ковры с него текла грязная морская вода.
Мало-помалу он приходил в себя. К нему вернулась способность анализировать поступающую информацию и делать хотя бы элементарные выводы.
Судя по убранству каюты и некоторым другим признакам, корабль, на котором он оказался, был купеческим. Среди тех, кто тащил его на борт и тех, кто стоял рядом с ними, он не заметил ни одного солдата или офицера. Может быть, он попал в руки к перекупщикам рабов? Или это невозможно? Ведь продажа каторжников в частные руки запрещена законом. Что еще предположить, он не знал.
