Теперь Раш сдержался от гаденького ответа, развернулся на пятках и затерялся между снующими жителями.
Когда Арэн увидел Мудрую, то не сразу узнал ее. Она облачилась в длинное свободное одеяние, которое спадало до самых пят, заплела седые волосы в косы. За ней шла Хани и несколько девочек младше, лет десяти с небольшим. Мудрая остановилась возле него, и Арэн выдержал долгий, изучающий взгляд.
— Они близко, я слышу топот сотен ног.
— Мы готовы, Мудрая. Не знаю, что за враг придет к Яркии, но мы встретим его достойно. — Арэн позволил себе легкую усмешку. И заметил едва уловимую улыбку Хани в ответ.
Старая женщина направилась к стене, ее маленькая свита двинулась за ней.
— Спасибо, — шепнула Хани, проходя мимо, и коснулась его руки.
Арэн больше не медлил. Он собрал часть людей у стен, и приказал засесть лучникам под самым частоколом. Вместе с ними была Миэ, сменившая свой роскошный наряд на простую одежду, явно с чужого плеча, одолженную у какой-нибудь крестьянки. Таремка растирала ладони, беззвучно повторяла слова заклинаний; за поясом ее одежд торчали несколько пергаментов с волшебными заклинаниями. Раш и Банру остались с эрлом и второй частью маленького войска вооруженных сельчан. Арэн глядел на них, поверх ряда вил и дубинок, и не давал черному отчаянию пробраться в душу.
Мудрая взошла на небольшой помост, наспех сооруженный из бочек и досок. Она взяла протянутый Хани деревянный посох, увенчанный деревянным набалдашником, и вознесла руки к небу.
И в тот самый Арэн услышал первый рык, сложившийся в нестройный рев из сотен точно таких же, что подхватили его. Дасириец выглянул сквозь щели в частоколе. Сперва он не видел ничего, кроме темного марева, стелившегося по снежному покрову. Но с каждым мгновением оно все приближалось и приближалось. Рык стал сильнее, яростнее. Теперь даже Арэн мог слушать топот ног. А потом из клубящегося темного тумана стали появляться точки, неясные силуэты. Некоторые бежали на четырех, как волки, некоторые — на двух.
— Миэ, поджигай! — скомандовал Арэн.
Волшебница выставила руки вперед, ладонями вверх и начертала несколько символов в воздухе, приговаривая нараспев слова заклинания. Вслед за ее руками, по воздуху пошли едва уловимые волны, образуя тонкий, как нить, огненный след. Символы приобрели пылающие контуры, разом вспыхнули, и над ладонями Миэ повисло несколько огненных шаров, размером со спелое яблоко. Женщина повела их, словно привыкая и, прицелившись, послала по обе стороны ворот. Шары прошлись ровно над соломой, рассыпаясь огненными сгустками. Языки пламени жадно впились в сухую траву.
