Арэн, между тем, по второму разу осмотрел пещеры, высматривая, нет ли чего подозрительного, и, не найдя, улыбнулся, довольный находкой. В лагере остались пустые мешки, если их наполнить песком, которого вдосталь на берегу, этого хватит, чтоб заложить вход на случай шторма. Сам Арэн собирался взять нескольких мужчин и вернуться обратно, по тому пути, которым деревенские бежали из Яркии, чтобы проверить, пришли ли людоеды и каким путем бросились в погоню.
Оставались лишь две вещи, что волновали Арэна: по его подсчетам, Раш и Хани вот-вот приедут в столицу. Если Конунг выступит с войском, нужно дать знать, где искать уцелевших селян.
И Миэ с Банру. Все же Арэн тешил себя воспоминаниями, когда Миэ умудрялась находить пути из безнадежных передряг.
— Не нравиться мне тут, — все же пробубнил паренек, стреляя в Арэна насупленным взглядом. — Муторно.
— Ты видел птичьи гнезда, Лумэ? — Арэн рукой поманил его к выходу.
— Да, господин.
— Разве стали бы птицы селиться близь угрозы для птенцов?
Лоб маленького северянина пошел бороздами от раздумий.
— Верно, господин. Отец говорил, что я слаб умом… — Зачем-то добавил он, перекладывая рукавицы из ладони в ладонь.
— Ум приходит с опытом, — подбодрил Арэн. Сел в седло, снова морщась от тягучей боли в затылке. — Теперь возвращаемся — нужно успеть привести сюда людей, до наступления темноты.
Ехали быстро. Арэн, обеспокоенный невесть откуда взявшимся поганым предчувствием, торопил коня. В пути он то и дело оборачивался, вглядывался в пустой горизонт. Но каждый раз взгляд воина находил лишь сонные белые пустоши. Ни шума, ни ветра, ни дыма горящей деревни. Может разведчики ошиблись, думал Арэн, в надежде отпугнуть тревогу, но тщетно. Она только умножилась, выросла тугим холодным комом, со многими щупальцами, сдавила его грудь плохим предзнаменованием.
Только оказавшись снова в лагере, где, как и до их отъезда, поселился покой, Арэн вздохнул с облегчением. Он отдал указания собираться: велел мужчинам садиться верхом и готовиться сопровождать колону, а женщинам собрать все пустые мешки.
Варай так и сидел на прежнем месте, весь, как в кокон, обернутый табачным смрадом. Арэн, в котором терпение только что скончалось, решительно поравнялся с северянином и без лишних слов схватил его за грудки. Тот не сопротивлялся, мутными пустыми глазами глядя на дасирийца.
— Эрл, ты должен вести своих людей, — напомнил Арэн, с трудом сдерживаясь, чтоб не привести увальня в чувство кулаками. — Хватит оплакивать мертвых, пора думать о живых.
