— Господин, мой отец был охотником, и он хорошо учил меня.
— Как тебя зовут?
— Лумэ, господин.
— Ты сможешь управляться с конем одной рукой, Лумэ?
— Смогу.
Арэн рассчитывал на крепкого мужчину, но раз только этот паренек мог показать тропы, то не стал ему отказывать.
— Собирайся, Лумэ, едем скоро.
Мальчишка мигом выровнялся, будто проглотил кол, кивнул и нырнул меж людьми, с криками "Дайте мне коня!"
— Собирайтесь, — приказал Арэн остальным. — Будьте готовы выступать в любое время. И гасите костры — если шараши идут по следу, то нечего давать им знать, в какой стороне искать. Выстрогайте побольше кольев, они могут пригодиться. И ничего не делайте, пока мы не вернемся.
Одна из женщин вывела его мерина — жеребец, увидав хозяина, радостно заржал и ткнулся мордой в ладонь.
— Что с эрлом, господин? — Отважился спросить кто-то.
— Оставьте ему его горести и займитесь делами.
С этими словами Арэн взял жеребца по уздцы и направился к месту, где провел ночь. Часть его снаряжения, та, что лежала на тягловой лошади, пропала под камнями Часть сохранилась — два меча, кольчуга, нагрудник и прогнутый в двух местах щит. Подумав немного, Арэн облачился в кольчугу поверх рубашки — железные звенья даже сквозь одежду отдавали холодом. Выбрав оба меча, проверил, крепко ли затянуты ремни седла. Когда с приготовлениями было закончено, появилась Бьёри. Она принесла бараньего мяса и медово-ореховых колобков. На щеках ее не было и следа стыдливого румянца девушки, утратившей нынче невинность. На скуле проступило синюшно-зеленое пятно кровоподтека.
— Поешь, господин, — предложила она.
Арэн не стал отказываться.
— Где твой отец, Бьёри? — спросил дасириец, разделавшись с первым куском мяса.
— Присматривает за младшими. Камнями ему перебило спину. — И, совсем тихо добавила: — Он не может встать на ноги.
— Я бы хотел говорить с ним.
— О чем, мой господин? — Насторожилась Бьёри.
— Хочу просить тебя в жены.
Девушка, мгновение назад серьезная и спокойная, вдруг зарделась, глаза ее блеснули непролитыми слезами.
— Правда ли то, господин? Или я от страха тронулась умом?
Арэн негромко рассмеялся, чувствуя, как со смехом уходят невзгоды, пусть и ненадолго.
— Я никогда не бросаю слов на ветер, милая Бьёри, — заверил он. — И если тебе будет угодно, ты станешь моей третьей женой.
— Третьей? — Северянка снова растерялась и Арэну пришлось бегло, налетая словами на слова, пояснить ей обычаи родной страны. Выслушав его, она мгновение или два раздумывала, а потом спросила: — Ты любишь своих жен?
