Дасириец шарахнулся в сторону, отходя на безопасное расстояние. Губы Многоликого дернулись от гадливости, — в отличие от госпожи, парень мог позволить себе роскошь быть откровенным, — он нашел взгляд Катарины и, с ее молчаливого одобрения, устроился в стороне на мраморной глыбе.
Саа-Рош заволновался, забыл про виноград и подозрительно уставился на женщину.
— Зачем же, в таком случае, ты спускаешь на желанного гостя своего цепного пса?
— Только для безопасности нашего разговора. — И это отчасти было правдой.
В Замке на Пике Катарина не боялась ничего. Они с Фирандом, не страшась быть подслушанными, заключали сделки с представителями купеческих гильдий, покупали в обход многих лиц новые куски земель близь таремских колоний, вели двойные, а подчас и тройные игры. И все же, сегодня Катарина предпочла не искушать судьбу.
Ее слова не убедили дасирийца — его лицо, круглое и гладкое точно репа, пошло пятнами. Катарина укоризненно посмотрела на Многоликого — мальчишка с отсутствующим видом осматривал растения в саду. Саа-Рош поднял гривну, вытер ее рукавом, и зажал в свободной ладони.
— Я не стану разговаривать, когда мне, того и гляди, перережут глотку, — хорохорился толстяк.
— Прошу тебя, Саа-Рош, с каких пор тебе вдруг стало опасно под крышей Ластриков? — Леди Ластрик позволила себе иронию. Визгливый голосок бывшего советника раздражал ее и, не будь он нужной фигурой в партии, которую Катарина собиралась разыграть, Многоликий бы получил удовольствие "поиграть" с гостем. Небольшой урок того, как следует разговаривать с Ластриками.
— С тех, госпожа, как в стенах этого наипрекраснейшего замка, появился этот…
— Я бы хотела говорить с тобой. — Она резко оборвала толстяка, понимая, что его стенания могут продолжаться нескончаемо долго. — О деле, которое принесет пользу Дасирийской империи и лично тебе, если будешь в точности следовать моим указаниям.
Саа-Рош прищурился, отчего глаза его утонули под тяжелыми веками.
— Откуда такая забота, госпожа?
— В память о старой дружбе, — соврала она. — Надеюсь, со времени моего последнего визита в Иштар, ничего не изменилось?
Их прервали рабы. Один принес поднос с засахаренными фруктами и зефиром, второй — приземистые чаши без ножек, над которым курилась дымка. Катарина предложила гостю угощение. Сама же, взяв одну из чаш, пригубила горячее вино, терпкое и острое от специй.
— Через два десятка дней Шиалистан и соплячка встанут под свод храма Всех богов, — пожал плечами Саа-Рош. — И пусть боги будут милостивы к Дасирии ибо все мы обречены.
