В резолюции Первой Всесоюзной конференции пролетарских писателей (январь 1925 г.) «контрреволюционным» объявлялось не только все прошлое литературы. Контрреволюционерами считались и «попутчики» — непролетарские писатели, в том числе и стоявшие на платформе советской власти, но якобы застывшие перед «гранитным монументом буржуазно-дворянской литературы», «проникнутые духом национализма, великодержавности, мистицизма». «Монумент» предстояло разрушить до основания. Как это делать? — Недостатка в советах не было. «Во имя нашего Завтра, — призывал еще в 1918 году. Владимир Кириллов в своем знаменитом стихотворении «Мы», — сожжем Рафаэля, / Разрушим музеи, растопчем искусства цветы». Газета «Искусство коммуны», издававшаяся в Петрограде, утверждала: «Следует больше жалеть о сошедшем с нарезки винте, чем о разрушении храма Василия Блаженного»; «Разрушать это и значит создавать, ибо разрушая, мы преодолеваем свое прошлое»; «Мы прекрасны в неуклонной измене своему прошлому». Владимир Маяковский в стихах с мрачным названием «Радоваться рано» (1918) и выговаривал за нерадивость, и наставлял одновременно, намечая разнообразнейшие цели для уничтожения:
«Белогвардейца
найдете — и к стенке.
А Рафаэля забыли?
Забыли Растрелли Вы?
Время
пулям
по стенкам музеев тренькать».
«А царь Александр
на площади Восстаний
стоит?
Туда динамиты!
Выстроили пушки по опушке…
А почему
не атакован Пушкин?»
У поэта были и соображения о том, как решать международные и межнациональные проблемы. Так, на Генуэзскую конференцию (1922) Маяковский советовал ехать, «осматривая хозяйскими глазами грядущую Мировую Федерацию Советов», в исторической перспективе — «в мире без Россий, без Латвий, жить единым человечьим общежитьем».
Маяковский, постигавший законы истории не иначе как по трудам главных «пролетариатоводцев» планеты, не затруднялся и с ответом на вопрос о характере общности, появляющейся в СССР после 1917 года. В социалистическом отечестве, полагал он, трудясь над поэмой «Хорошо» (1927), и нация соответствующая социалистическая — и никаких других. «Разнедоуменные» вопросы на этот счет
Дескать
«что это за нация такая «социалистичья»,
и что это за «социалистическое отечество»?
…Такого отечества, такой дым
Разве уж настолько приятен?
…
У вас и имя Россия утеряно.
Что это за отечество у забывших об нации?
Какая нация у вас?
Коминтерина?»,
— могли, по Маяковскому, возникать лишь у «национальных трутней» старой формации — у богатых, буржуев и прочих врагов социалистической республики. Таким втолковать новое понимание отечества и нации способны лишь «лубянская лапа Че-Ка» да «товарищ Маузер».
