С выражением потерпевшего поражения, он начал расстегивать свою рубашку.
— Я готов принять любые твои условия.
Алия никогда не была нервной девственницей, но неожиданно почувствовала себя одной из них. Сделав вид, что ее интересуют отдельные части его одеяния, она спросила:
— Правда?
Она указала на приспособления, окружавшие их.
— Действительно ли ты понимаешь, как я предпочитаю этим заниматься?
Стягивая свою расстегнутую рубашки он пожал сначала одним плечом, затем другим. Грубая буква "А" на его груди растягивалась и сжималась, прокатываясь по мускулам, опоясывающим его плоский торс.
— Разве я не отдал тебе веревку?
Святые угодники.
— Ты говоришь, что ты хочешь, чтобы я использовала ее на тебе? Что хочешь, чтобы я тебя связала?
Вместо ответа он снова уселся на приспособление для порки и начал стягивать ботинки.
— Что ты себе думаешь? Кто-нибудь может войти сквозь эти двери в любую секунду
— Доминик занимается…
— сватовством. Это единственное логическое заключение. Он хочет, чтобы мы сделали это.
— Что, если ты ошибаешься?
Михаил наклонился вперед, опустив локти на колени, его длинные кривоватые ноги, уязвимые и заманчивые под поясом его сшитых на заказ брюк.
— Ты говорила, что доверяешь ему безоговорочно. Если ты не можешь доверять собственным суждениям, чему ты сможешь доверять?
Никому. В этом и была проблема.
— Доверься мне. Я уверен. Мы в безопасности.
Он перевел взгляд на веревку на ее руке. Он посмотрел на нее как на врага.
— Я не собираюсь этого делать.
Даже когда она говорила это, веревка скользнула по ее плечам вниз к противоположной руке, очевидно, в восторге от этой идеи. Раздраженная, она тряхнула рукой и веревка замерла.
— Это не твоя сцена. Я не собираюсь заставлять тебя делать то, что абсолютно противоречит твоей природе.
— Я хочу эту веревку.
Он говорил, опустив голову.
Она присела возле него, пытаюсь разглядеть за волосами его лицо.
— Это невозможно.
Он вскинул голову, встретившись с ее глаза на краткий, невыносимо короткий момент.
— Это относительно спальни. Только спальни. И я сказал, что устанавливаю свои правила.
Смущенная она потрясла головой.
— Только потому, что я должна….потому, что не могу…?
— Не только поэтому.
Он сложил руки вместе и поднес их к разбитому лицу, как если бы он молился.
— Не только поэтому. Когда ты взяла меня в гостиной. Взяла меня. Я никогда не чувствовал себя таким свободным. И на крыше. Связанный, рядом с тобой я был на вершине блаженства. Клянусь Богом, я знал, что умираю, но я никогда не был так счастлив.
