— В самом деле? Мне не показалось, когда ты швырял меня головой о вентяционную шахту?
Михаил задумался над этим.
— Это правда. — Он кивнул, совершенно серьезно ответив. — Я получал от этого удовольствие.
Потеря крови сделала свое дело — она смеялась. Он удивленно посмотрел на нее, сбитый с толку
— Но я обещаю, это не войдет у меня в привычку.
Она рассмеялась еще громче, закрывая лицо руками. Она никогда не думала, что у нее когда — нибудь, может состояться такого рода беседа.
Сквозь пальцы она видела, как Михаила озабоченно нахмурил брови.
— Пожалуйста, позволь мне осмотреть твою спину.
Алия резко прекратила смеяться. Она не любила поворачиваться задом к кому-либо, и еще меньше ей нравились люди, смотрящие на ее спину.
Он поднял руки вверх ладонями.
— Я только хочу посмотреть, в каком состоянии находиться рана.
Скривившись от боли, она выдвинула плечо вперед, таким образом, что он мог видеть только ее рану, а не всю спину.
Аккуратно, он дотронулся до ее плеча в нескольких местах. Она закусила губу, чтобы удержаться от крика.
— Довольно неплохо. Я подозреваю, что на лопатке трещина, но она не сломана.
Его пальцы, прошлись дальше от раны, вслед по линии позвоночника.
— Откуда появились эти шрамы?
Проклятие. Конечно, он бы их заметил. Конечно, он бы о них спросил. Она никогда никому не говорила правду, но ему решила рассказать. Возможно, потому что она была слишком истощена, чтобы лгать. Возможно, потому что и он был частью этой истории тоже.
— Это сделал мой отец.
Он повернулся к ней лицом.
— За что?
— За тебя.
Она не могла не улыбнуться этой мысли. Это была вымученная улыбка.
— За то, что я тебя бросила. Ну, на самом деле, за мой побег с Жаном. Когда мой отец нашел нас, Жан отдал меня без сопротивления. Но я боролась. Я пыталась убежать. Когда он поймал меня, он придавил меня багажником автомобиля, схватил антенну и отхлестал меня ею.
— Он избивал тебя, до тех пор, пока ты не перестала сопротивляться.
Эти русские глаза, делавшие его взгляд таким печальным, теперь превратились в темные колодцы.
Она кивнула. После избиения он управлял ее владениями от Луизианы до Марракеша, а ее запер в старой цистерне в их подвале, где вода достигала лодыжек, и по стенам ползали насекомые. Он не освобождал ее, пока она не согласилась на быстро заключенный брак с каким-то толстым албанским "оправданием за принца", брак должен был спасти репутацию семьи. Она "согласилась" на эту договоренность, в то время как ее брат, Дрисс, сидел на ее груди, а другой брат, Сэми, держал ее за лодыжки.
