Конечно, придется иметь дело с этими проклятыми налогами. Но пусть даже у нее останется половина миллиарда. С такой суммой можно жить по-настоящему. Полмиллиарда будет достаточно.
Она заметила, что в стакане остался только лед. Шон тоже обратил на это внимание и предложил:
— Налей себе еще, девочка.
— А как насчет тебя?
Он едва прикоснулся к своей порции, но сказал:
— Конечно. Плесни мне тоже.
Она сделала еще две порции джина с тоником. Может, он прав. Может, в самом деле пришло время праздновать. Она щедро наполнила стаканы и украсила каждый из них зубочисткой с нанизанным на нее ломтиком лимона. Вернувшись к столу, она заметила, что он придвинул ее стул вплотную к своему, чтобы они оба могли смотреть на экран компьютера, на котором в данный момент плыло изображение Земли из глубокого космоса.
— Ты узнаешь эту планету? — пробормотал он. — Тебе стоило бы знать ее. Я хочу сказать, что тебе будет принадлежат немалая часть ее.
Она ничего не могла поделать с улыбкой, которая расползлась по лицу. Он тоже улыбнулся простой бесхитростной улыбкой. Когда он взял у нее стакан, их пальцы на мгновение соприкоснулись. Ее слегка встряхнуло. Она сидит рядом с ним. Пэтси сделала длинный глоток джина с тоником и с удовольствием почувствовала, как он скользнул по горлу. Кроме того, ей нравилось, как Земля становится все больше и больше — ей казалось, что она мягко опускается на нее, и Шон летит рядом с ней. Они падали прямо на Нью-Йорк, но его изображение несколько расплылось, словно они вошли в облако. А когда четкость восстановилась, она убедилась, что находится не в городе, а где-то в сельской местности на берегу моря. Она парила над пейзажем, строгий вид которого был очерчен тенями; здесь же были продолговатые плавательные бассейны, шпалеры деревьев. Голубятни и ухоженные сады.
— Это дом Гвинет Пэлтроу, — сказал он.
Слава богу. Этой обстановкой можно было гордиться. Но не выставлять ее напоказ. Она была безукоризненна.
Они поплыли над верхушками деревьев. Словно их несла гондола, подвешенная к воздушному шару.
— А это дом Веры Ванг.
Он был олицетворением элегантности.
Они плыли дальше, она отпивала свой напиток, а он показывал ей дома Лари Гагосяна, Барри Дилера и Дианы фон Фюрстенберг. Эти люди казались почему-то более серьезными, чем знаменитости Малибу, а их жизни — более значимыми. Он пронес ее над усадьбой Ральфа Лорена, которая напоминала сон наяву. Она не могла поверить, что Ральф Лорен — реальное лицо, что это — его
