— А что я делал?
— Просто зашел.
— Отлично, — сказал Шон. — Отлично.
Но Митч продолжал смотреть прямо перед собой в пустоту. «Глупый человек, — подумал Шон, — а я доверил свою судьбу этому идиоту».
— Приободрись, Митч. Не выгляди таким мрачным.
— О'кей.
— Общее здоровье зависит от твоего бодрого вида.
БАРРИС и пара других копов развернули машины у входа, стараясь сохранить контроль над хаосом. Но люди продолжали ломиться. В лимузине, набитом советниками, явился мэр. Показался какой-то толстый конгрессмен. Затем какой-то тип, который сказал, что он государственный секретарь штата Джорджия — что бы это ни значило. Грохотали грузовики со спутниковой аппаратурой. Баррис был в слишком мрачном настроении, чтобы связываться с ними. Отступив назад, он позволил заниматься делами молодым копам. Честно говоря, ему было наплевать, кто займет стоянку, а кто нет, — почему он должен этим заниматься?
Ругаясь, выскочил управляющий отелем.
— Заставь их парковаться на Джи-стрит! Тут больше нет места! — Он появился снова через пять минут и сказал: — Заставь их парковаться на Гудьир-стрит.
Спорить с ним стал какой-то чиновник из комиссии лотереи, который носился вокруг с воплями:
— Это конгрессмен! Пропустите конгрессмена!
Или:
— Радиостанция WICK 103,9! Пропустите WICK 103,9!
Или:
— Это президент компании «Си Айленд»! Ради бога!
Гудки, проклятия, бедлам, какие-то пьяницы — но кто на них обращает внимание? Баррис попытался держаться в стороне от всего этого, но делая вид, что исполняет свои обязанности.
В средоточии этого хаоса появилась Нелл. В своем старом белом «кадиллаке». Она стояла на Глочестер-стрит, дожидаясь возможности повернуть на стоянку. Один из молодых копов попытался отогнать ее.
И тут появился Баррис.
— Все хорошо, Нелл, проезжай.
Молодой коп надулся из-за этого вмешательства. Он стал ворчать, но Баррис заткнул ему рот:
— Я сказал пропустить ее!
Нелл услышала эту перебранку. Она засмеялась и крикнула:
— Вот это мне нравится!
— Ты можешь встать у центрального входа, — сказал Баррис. — Видишь, где стоит моя машина? Припаркуйся рядом с ней.
— Спасибо, Баррис. Я люблю тебя, дорогой.
Нелл сказала это легко и беззаботно, но тем не менее… Она произнесла эти слова и теперь никогда не сможет отказаться от них или забыть.
Нелл не была красавицей и никогда не считалась ею. Прическа у нее была как у хулиганистого школьника, да к тому же и плечи как у грузчика. Но смеялась она так заразительно и музыкально, что и металл расплавился бы. В сущности, давным-давно он расплавил цепи, которые приковывали его к понятиям приличия и достойного поведения. Он плевал на молодого копа, который сейчас глазел на него. Его совершенно не волновали претензии сотрудника лотереи: «Здесь нет места! Вы не можете ставить сюда кого угодно». Он даже не пытался объясняться с ними. Он не сказал: «Ради бога, это мать
