Как-то днем он шел по Харди-стрит, направляясь домой из школы, и увидел лидера этого клуба, который в одиночестве шел ему навстречу. Ромео собрался с силами и храбро остановил его:
— Шон?
Тот посмотрел на него:
— Ну? — Он не имел представления, кто такой Ромео. — Что?
Эта встреча состоялась перед магазином Венди (в то время он располагался на углу улиц Харди и Пайн). Стоял октябрь, и ветер гонял желтые и коричневые листья.
«Скажи это», — подумал Ромео. Но не смог.
— Ничего.
Шон двинулся дальше.
— Подожди. Я хочу вступить… Могу я вступить в ваш клуб?
Шон повернулся:
— Что за клуб? Кто ты такой?
— В ваш клуб. Я пригожусь.
— Нет никакого клуба, — отрезал Шон. И добавил: — А если бы даже и был такой клуб, зачем ты нам нужен?
Ромео не нашел что ответить. В его голове не было ничего, кроме мольбы — только бы не расплакаться, пока Шон Макбрайд смотрит на него. Все остальное улетело вместе с хороводом листьев.
И Шон ушел.
Но через неделю или около того, когда Ромео возвращался из школы по Адамс-стрит, он увидел, что Шон Макбрайд ждет его.
— Скажи мне вот что. Допустим, был бы такой клуб. Что ты готов сделать, чтобы войти в него?
— Все, что угодно.
— Все, что угодно? Но почему? Откуда такое желание вступить в этот клуб?
— Не знаю, — признался Ромео.
— Вот оно как, мать твою, — сказал он. И ушел.
Но на следующий день, когда Ромео поднимался по Адамс-стрит, его ждал Шон в компании других ребят. Они подозвали Ромео. Он был испуган, но подошел:
— Идем с нами, — сказали они.
Они отвели его вниз, под Вандермаркский мост. На посвящение.
Обряд посвящения был таков. Ты должен был оставить свое дерьмо на куске картона и затем размазать его по лицу, как военную раскраску. Затем прыгнуть в реку и оставаться под водой не менее тридцати секунд. И тогда можешь считать себя членом клуба.
Ромео все это выполнил. Он размазал по лицу свой кал, прыгнул в ледяную воду, провел в ней не менее полуминуты и вынырнул, задыхаясь. Из ребят никого не было на месте. Его одежду они кинули в воду. Он подплыл к ней, преодолев течение, вытащил ее на берег, выкрутил и натянул на себя. Он замерз и тяжело дышал. Но он догадывался, что ребята прячутся где-то поблизости, подглядывая за ним и, взбираясь на мост, сдерживал слезы.
На следующий день в школе никто не называл его: «Эй, ты, как тебя там». Вместо этого все называли его «Морда в дерьме». Впрочем, Шон никогда не называл его так — он вообще не замечал его присутствия.
Следующие несколько месяцев Ромео обдумывал, как бы покончить с собой.
