Проснулся я с жутким привкусом во рту, с больной головой и предчувствием неминуемой беды. Но по сравнению с тем, что было раньше, можно сказать, я чувствовал себя отлично.
– Как, уже лучше? – спросил рядом чей-то веселый голос.
Надо мной склонилась миниатюрная брюнетка. Очень даже симпатичная – видимо, я и в самом деле чувствовал себя лучше, поскольку сразу это отметил. Но одета она была довольно странно: белые шорты, нечто невесомое, чтобы поддерживать грудь, и металлический панцирь, закрывающий шею, плечи и позвоночник.
– Да, пожалуй, – признался я, скорчив физиономию.
– Неприятный вкус во рту?
– Как после встречи Балканского кабинета министров.
– Держи-ка. – Она вручила мне стакан с каким-то лекарством. Рот немного обожгло, но неприятный привкус сразу пропал. – Нет-нет, не глотай. Выплюнь, и я принесу тебе воды.
Я послушался.
– Меня зовут Дорис Марсден, – сказала она. – Я твоя дневная сиделка.
– Рад познакомиться, Дорис, – ответил я и снова окинул ее взглядом. – Слушай, а что это за странный наряд? Нет, мне нравится, конечно, но ты как будто из комикса сбежала.
Она хихикнула.
– Я и сама чувствую себя, словно девица из кордебалета. Но ты привыкнешь. Я, во всяком случае, уже привыкла.
– Мне нравится. Но с чего вдруг?
– Приказ Старика.
Я вдруг понял, в чем дело, и мне сразу стало хуже.
– А теперь ужинать, – сказала Дорис, переставляя мне на колени поднос.
– Я совсем не хочу есть.
– Открывай рот, – твердо сказала она, – а то я вывалю все это тебе на голову.
В перерыве между ложками – пришлось-таки есть, в порядке самообороны – я успел выдохнуть:
– Я вообще-то в порядке. Одна доза «Гиро», и я встану на ноги.
– Никаких стимуляторов, – категорически ответила она, запихивая мне следующую ложку. – Специальная диета и отдых, а под конец дня – снотворное. Распоряжение доктора.
– А что со мной?
– Истощение, длительное голодание, цинга в начальной стадии. А кроме того, чесотка и вши – но с этими бедами мы уже справились. Теперь ты все знаешь, но если скажешь доктору, что это я проболталась, мне придется сказать, что ты врешь. Перевернись.
Я перевернулся на живот, и она стала менять повязки. Оказалось, у меня полно воспалившихся болячек. Подумав о том, что она сказала, я попытался вспомнить, как жил при хозяине.
– Не дрожи, – сказала она. – Что, плохие воспоминания?
– Нет, все в порядке, – ответил я.
Насколько я помнил, есть мне доводилось не чаще чем раз в два или три дня. Мыться? Вспомнить бы... Нет, за это время я вообще не мылся! Брился, правда, каждый день и надевал свежую сорочку: хозяин понимал, что этого требовали условия «маскарада». Но зато ботинки я не снимал с тех самых пор, как украл их на старой базе, а они еще вдобавок и малы были.
