Трейси не позвонила вчера и, по-видимому, не собиралась звонить и сегодня. Хэлли волновалась. Ее двоюродная сестра часто доставляла ей неприятности, иногда такие, что Хэлли волосы рвала на себе, но она любила кузину и знала, что Трейси ее тоже любит.
Хэлли зашла в душ и включила горячую воду, чтобы успокоиться. Она хотела наслаждаться ощущениями, которые дарила ей вода, но тревожные мысли не отступали. Что-то не так во всем этом деле. Хэлли была уверена, что за этим ограблением стояла Трейси и ее двадцать пять тысяч долларов, и поэтому сказала анониму по телефону, что только после разговора с сестрой будет обсуждать финансовый вопрос.
Но Трейси не позвонила...
Что если интуиция подвела Хэлли и ее предположение было неверным? Звонивший не подтвердил, что связан с Трейси.
Она выключила воду и вытерлась насухо полотенцем. Тело было чистым и отдохнувшим, но вопросы роем поднимались в ее голове: кто ограбил музей? Где ее двоюродная сестра? Может, она больна? Или мертва?
Услышав словно со стороны собственный стон, Хэлли поняла, что воображение ее зашло слишком далеко. Нервы были натянуты, словно струны. Ей нужно было расслабиться.
Хэлли осторожно покрутила головой, чтобы не испортить прическу. Она всегда укладывала волосы, когда проводила экскурсии, в среду, субботу и воскресенье. Сегодня среда, и скоро пора открываться. Хэлли взглянула на часы – через пятнадцать минут! К этому времени она должна быть в полном порядке.
Марк заплатил пять долларов, хотя знал, что как начальник полиции может пройти бесплатно. Но это было его обеденное время, и ему было приятнее заплатить. Симпатичная полненькая девушка взяла деньги и сказала, что следующая экскурсия начинается через десять минут.
Ожидая в приемной, Марк думал об их утренней встрече. Его обидело поведение Хэлли, но позднее, поразмыслив, он решил проявить великодушие и не обращать внимания на ее странный выпад. Какое-то давление, испытываемое ею, заставило девушку вести себя неестественно.
Его внимание привлекла старинная ручная вышивка. Там было написано: «На картину взгляни и меня помяни». И подпись: «Беатриче, 1887».
Марк улыбнулся, представив миловидную молоденькую девушку из позапрошлого столетия, которая старательно вышивает, не подозревая, что кто-то когда-нибудь прочтет ее послание. Может, она из рода Фицджеральдов, подумал он и неожиданно для себя ощутил странное чувство, которое мог бы назвать ностальгией по прошлому.
