— Не поверю, что у тебя больше негде спать, — проворчала она.
— Есть. Но мне подумалось, а не зайти ли к тебе. А то днём очень сложно застать тебя одну и чтобы ты никуда не могла удрать.
— И о чём же ты хотел поговорить со мной?
— Софья, ты готова честно отвечать мне?
Она сглотнула — горло совершенно пересохло.
— Смотря о чём ты будешь спрашивать.
Данила помолчал.
— Кто же тебя так обидел, что ты закрылась ото всех в такой глухой раковине, а? — со вздохом произнёс он, не глядя на собеседницу.
— Никто меня не обижал, — Софья стиснула зубы, уставившись в темноту за окном.
— Тогда какого чёрта ты боишься серьёзных отношений? Думаешь, я не вижу, насколько тебе их хочется? И не рассказывай мне сказок, что не хочешь потом помирать с тоски. Не поверю, что подобная чушь может отбить у тебя охоту встречаться с парнем, который тебе нравится.
— А с чего ты взял, что нравишься мне? — вскинула Софья голову. — Самомнение у тебя неслабое!
— А с чего это ты так завелась, если я не прав? — негромко прервал её Даня.
Она молчала, несколько растерявшись — вопрос застал её врасплох.
— Скажи, что равнодушна ко мне, глядя мне в глаза, тогда я поверю тебе.
Софья подняла на собеседника взгляд и… почувствовала, как неудержимо краснеет: эти проклятущие черты, эти чёртовы глаза уже давно не давали ей спать спокойно, от ярких и чётких образов Софья просыпалась среди ночи с колотящимся сердцем, умирая от желания оказаться сейчас рядом с Даней. Но чтоб ей сдохнуть, если она знала, почему подобные мысли вгоняют её в дрожь, почему она шарахалась от них — и от Данилы, — почему действительно боится. Неужели её так все достали в Питере, что она действительно забилась в глухую скорлупу, болезненно реагируя на любую попытку приблизиться к себе. "Я же с ума сходила от одиночества, от того, что рядом нет близкого, родного человека! Всем от меня что-то надо было, и никому не было дела до меня самой, я что, настолько отвыкла от людей?.."
— Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что любит? — продолжил Даня. — Не говорил, вижу. А ты ведь очень хотела услышать эти слова, Софья, и не говори, что я не прав. Я могу повторять, что люблю тебя, хоть целый день, если это доставит тебе удовольствие, но только перестань прятаться в раковину. Скажи, разве тебе неприятно, когда я обнимаю тебя или целую?
— Данила, хватит, — она чувствовала себя на грани слёз, он буквально раздел её одними словами.
— Ты не ответила.
— Н-нет, — выдавила Софья, стиснув пальцы в замок. — Пожалуйста, оставь меня! Не надо больше ничего говорить!
