— Привет, Скиф! Ты не заблудился?
— Привет, орлы! — помахал капитан свободной рукой.
Скиф заметил, что за штурвалом одного из вертолетов с работающим двигателем сидит афганец Хабиб. Капитан не спеша подошел к машине, залез в открытую дверь и обратился к афганцу на его родном пушту:
— Салам алейкум, Хабиб! Ах вале, шумо?[6]
— Алейкум ассалям! Тушакор, хубости, мушавер![7]
— Машина в порядке? Заправить не забыл?
— В полном боевом порядке! — гордо сообщил Хабиб. — Хоть сейчас лети. Я в первый раз, волнуюсь!
— Лететь, так лететь! — сказал Скиф и решительно протянул афганцу руку: — Держи пять!
Афганец, подумав, что Скиф прощается с ним перед тем, как покинуть кабину вертолета, протянул свою. А Скиф, крепко схватив Хабиба за руку, выдернул одним рывком из кресла и, вытолкнув его из вертолета, захлопнул дверь.
— Прости, браток! — крикнул на прощание Скиф. — У меня нет другого выхода!
Хабиб, шлепнувшись на землю, обалдело смотрел, как его машина взмыла в воздух…
Скиф не стал делать положенного для каждого подъема вертолета сложного обманного маневра, а прямиком направился в горы, чтобы его нельзя было перехватить. Он рисковал. Если бы какой-нибудь душман сидел в засаде в горах, ему не составило бы никакого труда сбить вертолет «стингером».
Хабиб, опомнившись, бросился к своему командиру, и они вдвоем помчались к полковнику. Вскоре Скиф услышал в наушниках шлемофона голос полковника Павлова:
— Капитан Скворцов, капитан Скворцов, приказываю вернуться! Отвечайте! Скиф… Скиф… — Голос полковника неожиданно смягчился: — Сынок, слышишь, не будь дураком. Подумай, ведь это же трибунал…
— Я обо всем подумал! — твердо ответил Скиф.
Отключив радиосвязь, он направил машину к пикам гор, в сторону перевала, где, по его предположениям, находилось логово Хабибуллы. За перевалом Скиф сбавил скорость и стал всматриваться в складки гор.
На одном из склонов он увидел соляной купол, изрытый уступами и ямами. На разных уровнях было расположено свыше десятка забоев-площадок, соединенных тропинками. Человек сто заступами выдалбливали и откалывали глыбы соли. Мальчишки гнали маленькие караваны груженых ишаков вниз по тропе. Скиф окинул взглядом предгорья. Цвели акация и джидда. Голубое беспредельное небо с заходящим солнцем сулило мир и покой.
Трассирующая пулеметная очередь из небольшой рощицы возле зеленовато-прозрачной речки взорвала тишину. Скиф сделал крутой вираж, выходя из-под обстрела. Достигнув царства каменных исполинов и окунувшись в его колдовской мрак, вертолет, маневрируя, пробирался по каменному лабиринту все дальше и дальше. Скиф чувствовал, что цель близка.
