— Аллах акбар,[4] — произнес Мирзо.
Он достал из потайного места маленький деревянный футляр и с поклоном протянул его Ольге.
Она растерялась, не зная, как поступить. Игорь хмуро молчал.
Выручил Василек. Он непринужденно раскрыл футляр и вынул кольцо.
— Любой обет нужно уважать! — заявил он с пафосом. — Ты помнишь, Скиф, что говорил полковник из Главпура? Мы должны знать и соблюдать местные обычаи.
— Ольге вряд ли понравится, если я завтра заведу гарем! — пошутил Скиф.
— Только попробуй! — пригрозила Ольга. — Сразу же уйду в монастырь! В мужской.
Василек взял Ольгину руку и надел на средний палец кольцо с таким видом, будто делал это уже не раз.
— Вы уверены, Мирзо, что за кольцо не надо платить? — настаивал Скиф. — Может, какую-то часть?..
Мирзо от жадности вспотел. Он воровато оглянулся. Ни Хабибуллы, ни его охраны не было, но он решил все же не нарушать его приказ. Узнает — убьет.
— Что вы, что вы! — замахал он руками. — Всевидящий и всемогущий Аллах накажет!
Мирзо беспрерывно кланялся, когда они покидали дукан.
Ольге показалось, что все замечают дорогое кольцо на ее руке, а торговцы и владельцы дуканов с удвоенной энергией пытаются зазвать богатую покупательницу.
Но Ольгу заинтересовал сидевший у стены старик. Грязный, в рубище, он наигрывал на сазе и что-то декламировал нараспев. Она подошла поближе: старик напевал на дари. Он увидел, что ей понятен этот язык, и обратил свой взор к ней.
— Знай же, о чужеземка, что по рождению я — царь из царей земных, и столицей моей был прекрасный город. Все дома в этом городе покрашены были белой краской и золотом, и обильны были его базары, и широки площади, и прекрасны мечети. Посещавшие его инородцы восхищались его богатством и благополучием.
В юности я хотел быть не царем, а строителем мечетей и дворцов. Но однажды мой учитель и толкователь Корана, а умнее его я не встречал на свете человека, рассказал мне историю Вавилонской башни. Я призадумался. Я ведь тоже хотел прославиться, построив что-то выдающееся. В другой раз он рассказал мне о гибели Иерусалимского храма, дивного творения человеческого гения. И тогда я понял, что Всевышний не любит соревнующихся с ним, и оставил свои мечты.
Но жизнь потеряла для меня интерес. Целые дни я проводил в своей сокровищнице, перебирая слитки золота и серебра и любуясь драгоценными камнями. Однажды и это мне надоело. В те времена, да и в нынешние, как я вижу, хорошим развлечением для настоящего мужчины считалась война. Я собрал войско и, несмотря на слезы моей матери, — а лишь ее слезы я помню всю мою жизнь, — отправился в путь.
