— А как Николай Сергеевич?
— По-моему, надо возвращаться. Толку от наших скитаний — никакого, — ответил тот.
Но я снова уговорил своих спутников продолжать поиски. И мы опять поплыли вверх по Каве. Вскоре показался еще один остров. И у нас опять появилась слабая надежда, что мы идем в нужном направлении и наш поиск увенчается успехом. Причалив лодку к правому берегу, мы с Сергеем снова пошли на поиски. Поднявшись на крутой берег, увидели невдалеке болото, заросшее обильной растительностью. Посредине блестело открытое зеркало воды.
— Надо перейти болото, может, за ним и лежит разбитый самолет, — предложил я.
— Можно попробовать, — согласился Сергей.
Мы выломали две длинные сухие палки и стали ими прощупывать дно. Но сколько мы ни искали подходящего перехода — его не было. Всюду под слоем прибрежной растительности чувствовалось вязкое илистое дно. И тут я вспомнил, что многие болота на Крайнем Севере к осени протаивают на большую глубину и делаются непроходимыми.
В одном месте мы обнаружили под растительным слоем сравнительно небольшую глубину и более или менее твердое дно. Но едва Сергей ступил на зыбкую почву прибрежной сплавины, как погрузился в болотную жижу, которая стала его засасывать.
— Помогите! — успел крикнуть он, погружаясь все глубже.
Я успел подать ему конец палки. С большим трудом удалось вытащить Сергея на берег. Это грустное происшествие повергло всех в тягостные раздумья.
— Может быть, нам нужно пройти по берегу и поискать тропку, о которой говорил Горохов? — неуверенно предложил Сергей, немного отдышавшись от болотной ванны. Я, конечно, согласился.
Пройдя вдоль берега болота с километр в ту и другую сторону, мы убедились, что никакой тропинки через эту непроходимую преграду нет. По всему было видно, что это одна из тех стариц, которыми так богата долина реки Кавы.
— Послушайте, — внезапно сказал Сергей, — может быть, это совсем не то болото, о котором нам сообщил якут. Не исключено, что все эти приметы ему просто почудились с перепугу. Кроме того, вы, вероятно, заметили, что Горохов под конец нашей беседы крайне неохотно с нами разговаривал.
— Это, видимо, объяснялось его болезненным состоянием, — единственное, что я мог возразить товарищу.
— Не спорю! Однако нам от этого нисколько не легче, — твердил Сергей. — А я еще раз говорю, что без опытного проводника в такой глухомани нам не найти разбитого самолета.
— Это, пожалуй, верно, — вздохнул я. Скрепя сердце мне пришлось согласиться с мнением спутников — прекратить поиски. Оба они откровенно радовались тому, что мое упрямство было, наконец, сломлено.
