За мысом ночь обволакивает корабль черным туманом.
— Самая бандитская погода, — вполголоса говорит мне капитан-лейтенант Бурдун и прислушивается к голосу у эхолота: «Под килем семь метров... под килем пять метров...» Кругом мели.
Ночь прошла спокойно. А на рассвете радист получил предупреждение о цунами. Хорошо стало видно, как в той стороне, где восходит солнце, спешно выходят из близкой бухты шхуны с иероглифами по бортам — разрушительная волна цунами страшна только у берега. Несколько лет назад она приходила и в поселок, где живет Бурдун. Зародившись где-то в океане, она устремилась тогда к острову со скоростью реактивного самолета. Начало бедствия выглядело просто фантастически: из бухты стала отступать вода — небывалый отлив был так стремителен, будто где-то за горизонтом вдруг открыли гигантскую «пробку». На десятки метров вдаль глазам предстало дно с поникшими лугами водорослей, замшелыми валунами и скоплениями разноцветных ракушек. Одно судно не успело тогда выйти из бухты, осталось у пирса на оголившихся камнях. Не прошло и трех минут, как вода при полном штиле вновь стала прибывать бесшумно и стремительно и наконец вспухла мутным пенным валом трехметровой высоты, покатилась вперед, сметая штабеля ящиков и бочек, приготовленных к путине. Застрявшее судно было выброшено невиданной силой далеко в траву — проржавевший его остов и сейчас высится над противоположным берегом бухты как молчаливое напоминание об угрозе с моря.
И вот теперь предупреждение о цунами заставило экипаж принять меры предосторожности. На глубоком месте «Чукотка» остановилась в ожидании, не придется ли кого спасать. Ко всяким вылазкам стихий пограничникам здесь не привыкать. Так, когда после долгого молчания и сна вдруг пробудился ближайший вулкан, громыхнув на всю округу извержением, и горячая пепловая туча накрыла остров и море, — спасение пришло от морских пограничников: на кораблях сыграли тревогу, как при атомном взрыве, то есть загерметизировали все отсеки, включили водяную защиту, фильтро-вентиляционные установки надели противогазы — и смогли спасти десятки людей на берегу, заблудившихся и обессилевших в пеплопаде, отрезанных потоками лавы от поселков.
На этот раз цунами, к счастью, прошла где-то стороной.
Берег другой страны здесь отделен от советской земли только узкой полоской пролива. Пограничный корабль проходит по незримому острию границы. Наша земля слева: яркий маяк и густое, тяжелое от росы разнотравье по мягкой округлости сопок. На их берегу — бросается в глаза кирпичная арка высотой с парковое колесо обозрения, рядом горит огонь, висят плакаты, установлены мощные громкоговорители. Под аркой система стереотруб, нацеленных через горловину пролива на советскую землю. Этот внушительный мемориал называется у них «стеной скорби». Его отгрохали те, кому на руку вражда между государствами и народами. Это они заботливо поддерживают огонь под аркой — эдакий очажок холодной войны на дальневосточном берегу. У «стены скорби» престарелые самураи и их потомки громогласно печалуются о Сахалине и Курильских островах, «незаконно оккупированных большевиками». И в последние годы, увы, реваншистские крики у «стены скорби» (да и не только там) раздаются все более нагло.
