Смех Вольтера был язвительнее и ироничнее. Взирая на несовершенство человеческой жизни несколько со стороны, он не испытывал при этом «удовольствия от собственного остроумия, меткого словца». Свифт, прежде всего, являлся политическим сатириком. Его суждения неотделимы от «социально-политических, национальных и религиозных конфликтов его времени». Подобную позицию занимали Салтыков-Щедрин и Гоголь. Зощенко не был сатириком гуманистической направленности. В его примитивных сочинениях отсутствовало гражданское звучание; в них преобладало стремление к извращению и принижению достоинства человеческого существа.
В постановлении он не случайно называется «пошляком и подонком». Он не высмеивает своих героев. Отпуская грехи примитивным людям, Зощенко опускался до их уровня и, смакуя пороки, одновременно старался нагадить окружавшему его обществу.
Его «сатира» была кликушеством антисоветчика, остроумием из-за угла, — с «кривым ружьем». Когда он кого-то передразнивал, роясь на помойке человеческих слабостей и низких страстей, его лицо не сводила гримаса отвращения. То был разглагольствующий щелкопер с примитивным авторским языком. Он не умел писать иначе и не мог создать ничего полезного. Поэтому он наслаждался грязью, как мазохист, получавший удовольствие от боли, причиненной партнерам.
Не случайно и то, что, отсидевшись в тылу во время Отечественной войны, после ее окончания он продолжал сыпать песок в буксы локомотива государства, стремившегося как можно скорее увезти народ от военных окопов — в будущее.
Но продолжим чтение постановления ЦК. В нем шла речь еще об одной современнице Михаила Зощенко: «Журнал «Звезда» всячески популяризирует также произведения писательницы Ахматовой, литературная и общественно-политическая физиономия которой давным-давно известна советской общественности. Ахматова является типичной представительницей чуждой нашему народу пустой безыдейной поэзии.
Ее стихотворения, пропитанные духом пессимизма и упадничества, выражающие вкусы старой салонной поэзии, застывшие на позиции буржуазно-аристократического эстетства и декадентства — «искусства для искусства», не желающей идти в ногу со своим народом, наносят вред делу воспитания нашей молодежи и не могут быть терпимы в советской литературе».
Увы, это все, чем «порадовала» читающую публику партийная критика в статье «Правды». Поклонники «таланта» Анны Горенко могли бы обидеться, что для их кумира не нашлось даже «обличающих» слов. Зато перепало и другим «творцам»:
