Но вернемся в Берлин. В ожидании Генералиссимуса свободный день президент Трумэн и премьер-министр Черчилль провели с пользой. Они осмотрели разрушенную имперскую канцелярию и разбитый русскими снарядами Рейхстаг. Между тем американский президент томился нетерпеливым ожиданием. Трумэна мучил его секрет. Он дожидался результата испытаний проекта «Манхэттен».
Внешне похожий на коммивояжера, Гарри Трумэн появился на церемонии открытия конференции в полосатом двубортном костюме с игривой бабочкой; грузный Черчилль был в светлом парадном мундире с тремя рядами орденских планок над левым карманом. Сталин вошел в зал заседаний в белом парадном кителе с золотыми погонами и Звездой Героя Социалистического Труда на груди. Его темно-синие брюки прочерчивали двойные лампасы.
Конечно, Сталин осознанно сменил погоны Маршала на погоны Генералиссимуса. Эта, казалось бы, незначительная деталь свидетельствовала не только о прочности его положения в своей стране, прежде всего она должна была служить для всех участников совещания постоянным напоминанием о роли советского государства в итогах войны.
Но была еще одна причина. В день приезда главы советского государства военный министр США Стимсон телеграфировал президенту шифровкой: «Операция проведена утром. Обследование еще не полное, но результаты кажутся удовлетворительными и уже превосходят ожидавшиеся… Довольный доктор Гровс возвращается завтра. Буду держать Вас в курсе происходящего».
Трумэн ответил министру тоже иносказательно: «Посылаю свои поздравления врачу и его клиенту».
Теперь подавлявшему союзников весу генералиссимусских звезд Сталина американский президент мог противопоставить эквивалент — сюрприз «большой бомбы».
Готовясь к конференции, Сталин знал, что ему предстоит не простая задача: отстоять послевоенные приоритеты СССР, и он не пренебрегал для этого даже мелочами. Он уже давно осознал мысль, что, даже выигрывая войны, Россия никогда не умела пользоваться плодами своих побед. Ему предстояло сделать то, что неумело упускали его предшественники: максимально обеспечить преимущества государства, взявшего на себя основные тяготы войны и принесшего миру победу.
Как и на двух прошедших встречах Большой тройки, он предложил председательствовать американскому президенту. Круг тем, предстоявших для обсуждения, был весьма широк. Напомним, что еще до начала конференции возник вопрос о судьбе германского флота, попавшего в руки союзников. И уже на первом заседании Сталин без обиняков обратился к британскому премьер-министру:
