Все было справедливо. Кстати, принятый еще в тридцатые годы закон о том, что «выпуск бракованной продукции является уголовно наказуемым преступлением», не был отменен до конца существования советского государства.
Впрочем, в авиапроме серьезный брак выявлялся и после войны. Еще 24 августа 1945 года Государственный комитет обороны принял специальное постановление «О самолете Як-9 с мотором ВК-107А», недоработанным и прошедшем только заводские, а не государственные испытания. Из поступивших в войска почти 4 тысяч самолетов 2267 сразу поставили на прикол.
После смерти Вождя осужденные будут амнистированы и восстановлены в званиях и должностях; им вернут награды. Правда, А. Шахурин станет не министром, а замминистра Минавиапрома. В декабре 1954 г. он выступит свидетелем в суде над Абакумовым. Спустя тридцать лет он напишет воспоминания. В книге, изданной под названием «Крылья победы», он расскажет о встречах со Сталиным, но ни словом не обмолвится ни о своем аресте, ни о суде, ни о заключении.
Однако «дело авиаторов» неожиданно обернулось крупными неприятностями еще для одного маршала. Уже через неделю после ареста, 30 апреля 1946 года, «большой друг Жукова» главный маршал авиации (с 1944 года) Александр Новиков написал на имя Сталина пространное заявление.
На следствии Новикову предъявили основательный список «полетных заданий» пилотов военно-транспортной авиации. Протоколы опросов летчиков свидетельствовали, что по заданию главного маршала авиации с июля по октябрь 1945 года с берлинского аэродрома самолеты чуть ли не эскадрильями возили в Москву «барахло»[27].
Речь шла о коврах, мехах, хрустале, фарфоре и других «трофеях», которые, расходуя казенный керосин, «пилоты маршала» доставляли на подмосковные аэродромы, а оттуда на его дачу и дачи его друзей. Предъявленные показания солдат-грузчиков и описи обнаруженного «барахла» не позволяли Новикову запираться.
И, желая доказать свое искреннее раскаяние и лояльность, маршал авиации решил вывести на чистую воду своего главного друга, с которым занимался «трофейным бизнесом».
В заявлении на имя Сталина 30 апреля он сообщал: «Настоящим заявлением я хочу Вам честно и до конца рассказать, что, кроме нанесенного мною большого вреда в бытность мою командующим ВВС, о чем я уже дал показания, я также виновен еще в более важных преступлениях…
Хотя я теперь арестован и не мое дело давать какие-либо советы, в чем и как поступить, я хочу рассказать Вам о своих связях с Жуковым, потому что, мне кажется, пора положить конец такому вредному поведению Жукова; ибо если дело так далее пойдет, то это может привести к пагубным последствиям.
