.
О встрече с Варварой Леонидовной он уже больше не говорил. На память о ней сохранилось лишь письмо одной из ее теток, написанное 23 сентября, когда Варя еще была в Феодосии.
«Примите нашу искреннюю благодарность, — пи сала Джульетта Егоровна Мазирова, — за любезное письмо и ноты. Удивительно, что Вы еще юным гимназистом писали такие чудные вещи. Племянница тотчас же разучила романс и теперь поет его очень мило… Вы не можете себе представить, до чего Вы нас избаловали своим обществом и музыкой за эти три дня; первое время нам чего-то недоставало, а звуки Вашего скрипичного романса до сих пор напеваются по целым дням…»
После «тех трех дней» произошло немало перемен. Как Саша и ожидал, встретившись в Петербурге во время воскресной службы в армянской церкви, Варвара Леонидовна и Леня увлеклись друг другом и в скором времени были помолвлены.
В феврале Саша выехал в Москву. «Бесконечно рад, что Саша выдержал трудные экзамены, — писал Леня отцу 12 апреля 1896 года. — Мне сообщили из Москвы, что он страшно зубрит и никуда не выходит. Дай бог, чтобы он хорошо окончил…»
Но на последнем экзамене Саша провалился. Это было ударом не только для Афанасия Авксентьевича, но и для «будущего присяжного поверенного», мечтавшего с окончанием университета расквитаться и с юридическими науками.
Сдача государственных экзаменов откладывалась на целый год. Мог ли он связывать с нею долгожданную встречу с Римским-Корсаковым? Решение пришло неожиданно и бесповоротно. Не дав себе отдохнуть и успокоиться, ни с кем не посоветовавшись и даже не простившись, Саша в том же месяце отправился в Петербург.
В день его приезда лил дождь. Блестело все: мостовые, кузова пролеток, тротуары, зонтики. Нева и строения на ее берегах были окутаны серым туманом.
Оставив вещи у сестры Лизы, Саша в то же утро отправился к Иоаннесу Романовичу Налбандяну.
«Он явился ко мне без всякого предупреждения, — рассказывал через много лет Иоаннес Романович. — Волновался он, помню, ужасно. Он спросил меня: «Знаком ли ты с Римским-Корсаковым?» — Да как же я мог быть незнаком с ним, если я уже преподавал в то время в консерватории! — «Не можешь ли ты узнать… Умоляю, поговори с ним… Я хочу у него учиться!»
Я встретился с Римским-Корсаковым на следующий же день. Это было в консерватории, на третьем этаже. Обыкновенно в перерывах между занятиями Римский-Корсаков, Лядов, Лавровский и Глазунов пили чай в кабинете инспектора консерватории Абрамычева.
