Я послушно принялась пить. С первым же глотком на меня нахлынули воспоминания детства: руки и ноги, зудящие от холода после нескольких часов, проведенных на льду, теплые булочки с изюмом прямо из духовки, дрожащая пеночка на горячем какао.
Она внимательно посмотрела на меня.
- Я, по-вашему, нервная? - спросила она.
Я покачала головой.
- Когда я прихожу на работу и появляюсь в своей комнате, они все замолкают и по-идиотски глазеют на меня. Потом подсылают одну из своих, и та с преувеличенной любезностью справляется о моем самочувствии, будто я тяжело больна, они заранее сговариваются, чтобы довести меня до крайности. А профессор мне не верит, он считает, что у меня слабые нервы. Я же знаю, что все это подстроено, я точно знаю, раньше в школе мы вот так же разыгрывали новенькую. Я уже двадцать один год в институте, двадцать один год. Странное чувство испытываешь, произнося это число, будто сам его придумал... Как вам шоколад?
- Вкусный, - ответила я, - вкусный.
- Серотин и теобромин тоже содержатся в шоколаде, теобромин по-гречески означает - божественный аромат...
- Все-то вы знаете, - иронически заметила я. Она начинала действовать мне на нервы. Я уже намеревалась пересесть, но пока обдумывала, как мне это сделать, чтобы не слишком ее обидеть.
- О, - ответила она и сдула с лица редкие волосы, - ведь я как-никак перепечатывала все книги профессора, все до одной. И последнюю тоже, <Империю чувств>, хотя у меня тогда уже начался тендовагинит, я так мучилась... Из-за серотонина женщины в предменструальный период поедают особенно много шоколада...
- Да, - искренне удивилась я, - это верно, ведь я только тогда и ем шоколад, а в другое время вообще к нему не притрагиваюсь.
- Вот видите, - сказала она, просияв. - Бедные женщины-ацтеки.
Я не поняла, что она имела в виду.
- Им не дозволялось есть шоколад, я же вам рассказывала, - сказала она строго.
Мы помолчали.
- Могу я вас спросить о чем-то очень личном? - Ее лицо сравнялось по цвету с ее пуловером, на шее появились темные пятна, как от засосов.
Я кивнула.
- У вас еще... - прошептала она, - я хочу сказать... вы еще... - Она сделала глубокий вдох. - У вас уже наступил критический период?
- Как вы сказали? - произнесла я, искренне пораженная и одновременно глубоко возмущенная. Она смотрела на меня с видом перепуганного кролика. Я энергично покачала головой.
- Извините меня, - выдохнула она, - у меня вообще-то тоже нет, но из-за моей нервозности, я подумала, возможно, это как-то связано.
