Тем не менее Мета взяла акварели и даже нашла на них покупателя — пожилого господина по фамилии Мерингер, заглядывавшего в галерею каждые два месяца и умевшего поговорить на самые разные темы. В прошлом году Мета продала ему великолепный мраморный бюст. При этом он подробно описал ей дом на побережье, в котором в теплое время года жил со своей болезненной женой. Об этом доме Мета подумала, когда смотрела на картины художницы, и интуиция ее не подвела. Седой как лунь господин был в восторге, и хотя продажа двух акварелей не принесла целого состояния, Мета была очень довольна собой.
Она хотела сохранить продажу в тайне, но в этот день Ева вдруг сунула нос в бухгалтерию Рахель.
— Об этих картинах я ничего не слышала. И кто такой, скажи на милость, этот Эрнест Мерингер, который их купил? — Начиная допрос, Ева подошла к Мете настолько близко, что та невольно отступила на шаг.
— С каких это пор ты стала противницей денег? — ответила Мета, пытаясь сохранить невозмутимый вид.
— Пара грошей? Да это ничто по сравнению с ущербом для нашего имиджа, если клиентам станет известно, что мы выставляем подобную чушь.
— Значит, ты все-таки знаешь, о каких картинах идет речь. — Мета постепенно обрела уверенность в себе, а вместе с ней пришла злость на бесцеремонное поведение Евы. — Почему не сказать прямо, раз ты уже посмотрела список продаж?
Ева закусила нижнюю губу, словно хотела наказать себя за неосмотрительность. Но ее не так-то легко было сбить с толку.
— Я еще не говорила с Ринцо о твоем пристрастии к кичу… — начала она, но Мета перебила ее:
— Не стоит опускаться до шантажа, Ева! Похоже, ты забываешь, что это я создала галерею вместе с Ринцо, а твоя работа в первую очередь состоит в том, чтобы опекать случайных покупателей. Неприятно говорить об этом, но мне начинают надоедать странные игры, которыми ты в последнее время увлекаешься.
— Вот как… — задыхаясь от возмущения, произнесла Ева, но похоже было, что она не знает, что сказать. На ее щеках вспыхнули лихорадочные пятна, губы подрагивали. — Напоминание о моих обязанностях было излишним, — выдавила она наконец.
— Неужели? А у меня создалось впечатление, что ты о них забыла. — Внезапно Мета пожалела о ссоре, и то, что она указала Еве ее место, не добавило радости. — Не нужно утруждать себя отчетом Ринцо. Я сама поговорю с ним. Мне жаль, но в дальнейшем ты будешь вынуждена продавать кич.
Ева ушла из галереи на удивление рано. У Меты остался от разговора неприятный осадок, вызванный сознанием того, что за эту победу ей еще придется расплачиваться. Она задумчиво отпила кофе и скривилась, потому что он уже остыл. Равно как и ее офис, констатировала она в приступе меланхолии.
