Н.И. Кузнецовым был смертельно ранен в Ровно и гауляйтер Даргель. В «столице Украины» партизаны за годы войны привели в исполнение смертные приговоры над 13 высшими чинами «всеукраинского гестапо». Фашистам пришлось сменить все руководство местными гестапо и фельджандармерией.
В феврале 1944 г. в течение только одной недели Н.И. Кузнецов совершил целый ряд смелых террористических актов во Львове. 18 февраля 1944 г. он присутствовал в Оперном театре на совещании представителей администрации и командования «дистрикта Галиция». В Центр поступила ценнейшая информация.
А на следующий день «средь бела дня», как сообщала шведская газета «Автенбладет», во Львове были убиты вице-губернатор Галиции доктор Бауэр и высокопоставленный чиновник Шнайдер. 12 февраля на мосту у Куровичей при попытке задержать машину П. Зиберта (Н. Кузнецова) им был убит майор фельджандармерии Кантер.
Осуществить эти дерзкие акты возмездия, ошеломившие врага и вызвавшие панику и растерянность фашистской администрации Ровно и Львова, Н.И. Кузнецов мог только при поддержке партизан отряда Д.Н. Медведева и связанных с ним подпольщиков – Н. Струтинского, А. Каминского, В. Довгер, Н. Гнитюка, Б. Зюкова, Л. Лисовского и др.
Тактика физического уничтожения фашистских палачей по партизанским и всенародным приговорам требует дальнейшего анализа и всесторонней оценки. Каждый такой акт, бесспорно, являлся проявлением справедливого возмездия военным, преступникам за совершенные ими злодеяния. Подготовка и осуществление буквально каждого такого акта были связаны для непосредственных исполнителей со смертельным риском и предельным психическим накалом. Они требовали от них крайнего напряжения духовных и физических сил, готовности к самопожертвованию, подлинного героизма. Эти акции несомненно демонстрировали силу партизанского движения, вызывали подъем патриотических сил населения оккупированных территорий.
Но нельзя не отметить и то, что они вызывали такую ответную реакцию, как массовое истребление мирных жителей. Так было, например, после убийства гауляйтера Кубе, когда в Минске были уничтожены тысячи мирных жителей. Так было и после покушения на фон Готтберга, когда фашисты убили в районе Комаровки более 1000 человек, а остальных жителей этого района Минска увезли в лагерь смерти Тростенец. Так было и в ряде других случаев.
Поэтому перед историками встает закономерный вопрос: оправдано ли убийство одного или нескольких фашистских палачей такими жертвами? Ведь их наказание было неотвратимым, а кара – неизбежной.
