Подушками нам послужили седельные вьюки, а постель мы соорудили из широких походных плащей. Горячие языки пламени согревали нас. Видневшийся в прохладной ночной мгле край обрыва наводил ужас и все же был достаточно далек. Заухали в ветвях маленькие совы.
Мы поужинали, не вставая со своего ложа. Ночной ветер шелестел в кронах деревьев; неспешно текла беседа, прерываемая долгими паузами.
Дорн рассказывал о том, что именно отсюда, с Фрайса, островитяне спустились в долины в 800 году, чтобы основать свое государство.
— О том, что было до этого, известно очень мало. Вероятно, островитяне были рассеяны по всему континенту, потому что не имели склонности держаться скопом, — и компании друга достаточно, чтобы странствовать с места на место. Потом появились чернокожие — племя бантир — и оттеснили островитян в эти горы. Здесь они обосновались на какое-то время и научились жить вместе. Постепенно их численность выросла настолько, что горы Фрайса стали им тесны, и, спустившись с гор, они изгнали бантир и в конце концов отвоевали всю территорию будущей Островитянии. Но нам об этом почти ничего не известно; потому что, спустившись в долины, они разрушили свои дома, чтобы не подвергаться соблазну вернуться в прежние жилища.
Я вспомнил, что читал нечто похожее в истории, написанной месье Перье.
— И ничего не осталось? — спросил я.
— Только дом Альвина, который мы видели по пути. Альвин оставил двери своего дома незамкнутыми, но объявил о его неприкосновенности. И мы с удовольствием соблюдаем указ, он совпадает с нашими представлениями о том, что чужую собственность надо уважать. Ты, наверное, помнишь, что здесь похоронена его жена.
— Кажется, ее звали Дорна?
— И она вполне могла быть сестрой кого-то из моих предков. Чернокожим как-то удалось закрепиться на Фрайсе. Говорят, что они поднялись по одному из отрогов. В исступлении гнева Дорна убила себя, и это ужасное событие побудило нас к действию.
— А что внутри королевского дома? Или этого никто не знает?
— Скорее всего, там ничего нет. Сам я не знаю и не знаю никого, кому бы это было известно, разве что кому-то из твоих соотечественников. Корнельский университет посылал экспедицию для изучения Островитянии; она провела на Фрайсе какое-то время. И хотя им говорили о наших чувствах, но, я полагаю, они решили, что должны действовать во имя высших интересов археологии. Конечно, вряд ли они решились бы войти в дом открыто, потому что место людное.
