Агабаджи была поражена.
Через некоторое время весь двор заполнил аромат жарившегося на сковородке мяса. Амина-ханум жарила бараньи ребрышки; она жарила бараньи ребрышки и одновременно ела черешню, рассеянно поглядывая с веранды во двор. (Амина-ханум, можно сказать, совсем не входила в комнату, весь день проводила на веранде, и дело было не только в том, что на веранде прохладнее, чем в комнате,- это само собой, но была еще одна причина, и она состояла в том, что ей очень не нравилась картина на стене комнаты: и лев не нравился, и герой не нравился: "Подумать только, что это за бред нарисовали в доме!"
Офелия с телевизором в руках бродила по двору между деревьями, и, когда подошла и остановилась под финиковой пальмой, Кумган не залаял на девочку, не зарычал, а спокойно улегся рядом со своей будкой. Офелия была просто ошеломлена и не знала, что делать, потом она заглянула в черные глаза Кумгана и увидела в этих глазах какое-то ''безразличие - так поняла это Офелия, но, по существу, произошло нечто другое, и девочка почувствовала это; поставив телевизор под финиковую пальму, она бегом поднялась на веранду и, схватив с тарелки три-четыре зажаренных Аминой-ханум ребрышка, обжигая руки, спустилась вниз и стала бросать Кумгану теплые бараньи ребрышки, с которых капал жир.
-ї Кумган! Возьми! Возьми! Кумган! Возьми!
Первый кусок упал рядом с правой передней лапой Кумгана, и у собаки непроизвольно раскрылась пасть, потекла слюна.
Второй кусок, ударившись о грудь Кумгана, упал на землю.
Третий кусок не упал на землю, исчез в воздухе, и Офелия сначала не поняла, что произошло, но, когда увидела, что Кумган остервенело двигает челюстями, бросила последний кусок, и Кумган этот последний кусок тоже поймал на лету и съел.
Офелия в жизни еще так не радовалась, поскакала на веранду и там взяла полную тарелку жареного мяса.
Амина-ханум пожала плечами.
- Ты что, с ума сошла, куда ты несешь?
Офелия ничего ей не ответила.
С полной тарелкой снова прибежала она к финиковой пальме, и, пока ее не было, Кумган съел и те два куска, что лежали на земле. Пес поднялся на задние лапы и, задыхаясь, хватал в воздухе теплые бараньи ребрышки. Офелия постепенно подошла совсем близко к Кумгану, он ел с такой жадностью, с таким хрустом разжевывал косточки, что когда мясо кончилось и Офелия поставила перед Кумганом пустую тарелку, Кумган старательно вылизал ее.
Агабаджи, сидя под верандой, раскатывала тесто для кутабов с зеленью, и, когда взгляд ее упал на Кумгана, она вдруг застыла со скалкой в руке, женщина уставилась на Кумгана, лизавшего дно тарелки квартирантов, потом горестно произнесла про себя: "Бедная собака!.."
