– Ты нашел ее?
– Я нашел ее, допросил ее и сейчас увезу в управление, чтобы завтра ты мог без спешки составить заявление о покушении. Ее дружка зовут Макс, все правильно. Скользкий тип, из слободских. Держит девчонку на коротком поводке, практически в рабынях. Немудрено – денег за спектакли в такой дыре даже на тухлую китятину не хватит. Он сказал – она сделала. А вот обо всем остальном надо спрашивать у Макса. Они вышли из театра задолго до финала. Макс переоделся прямо в экипаже, что-то взял и убежал, а ее отправил домой. По описанию одежды, по времени, да по всему – это он. Дождался конца спектакля и, когда плетельщица с телохранителем сели в свой экипаж, бросил им в окно бомбу. Сам в суматохе скрылся. Я и подумал – вдруг моему другу Баклавскому не спится и он согласится по холодку прокатиться до Слободы?
Обрывок шпагата. Еще недавно он был веревочной серьгой в ухе Макса. Моряк выкинул его, а кто-то подобрал и послал Баклавскому по почте: смотри, инспектор! Думай, инспектор! Только почта чуть-чуть запоздала…
– А как зовут девушку? Ты у нее?
– Да, я же сказал, – несколько обескураженно ответил Мейер, – на Восточном бульваре, в мансарде доходного дома Гнездник. А зовут твою пассию Ниной. Нина Заречная. Подходящее имя для актрисы.
– Не увози ее. Лучше поедем за Максом.
– Что ты сказал?
– Я не буду писать заявление, старик. Зачем мне девчонка, если она играла вслепую? Слепую – вслепую, смешно. Нам нужен Макс – и тот, кто за ним.
Мейер был недоволен.
– Дело твое, Ежи. По взрыву она всего лишь свидетель. Но я бы прихватил ее для верности… Погоди, дай соображу… Ежи, ты на нее глаз положил, так?
Баклавский хотел возмутиться, но, чтобы закончить разговор, пробурчал:
– Хочешь, считай, что так.
– Вкус хороший, мозгов нет, – констатировал Мейер. – Годы его не меняют! За тобой заехать?
В горле пересохло.
– Встретимся на месте. Скажи где.
– Не вздумай соваться в «Амбру». За постоялым двором – площадь Приголуба. От нее начинается Кабацкая улица, там полно ночных забегаловок. Встреча – у ближайшей к Приголубе. Нам понадобится минут сорок, приедешь раньше – выпей горячей канеллы. До встречи!
Насколько реже мы теперь встречаемся с людьми, подумал Баклавский. Голос летит по проводам, и решаются дела, меняются судьбы, ломаются жизни. А когда-нибудь Вивисектор научится вживлять телефон прямо в голову, и мы навсегда окажемся связаны в кошмарную мыслящую сеть…
Повесив трубку, Баклавский посмотрел на левую руку. Даже просто взгляд на узелки стянувшего запястье узора вызывал тошноту. Попытался оттянуть браслет чуть в сторону, и тотчас будто шнур продернули через дырку в сердце. Схватил воздух ртом, скорчился, переждал… Отпустило.
