Выпил чаю.
Переоделся из смокинга в форму.
Сверил с Савишем отчеты за неделю.
Зачем-то вышел на пустую площадку досмотра.
Здесь, в Мертвом порту, все выглядело иначе. Ни одного крупного судна не швартовалось у покосившихся причалов, не мельтешили сиамские джонки, полдюжины китобойных баркасов вразнобой покачивали мачтами на легкой зыби, которую тем не менее не мог погасить слишком короткий волнолом вдали, у маяка Тенестра.
Из-за облаков чуть правее Монте-Боки проглядывало уставшее октябрьское солнце, высвечивая на берегу то одно, то другое здание. Белые и красные буи фарватера двумя редкими змейками утягивали взгляд в открытый океан. Вправо по берегу горбились унылые серые сараи складов, с прорехами в крышах, сорванными с петель воротами, проломленными пандусами. В разговорах никто не звал это место Стаббовыми пристанями, ведь адмирал Стабб уже давно мертв – как и созданный им порт.
Еще дальше, за брошенными складами, к воде подступала паутина сетей. Нехороших сетей, особых. Современная наука не признавала очевидный факт их существования. Прогресс, оседлавший пар, подружившийся с металлом, углем и нефтью, пасовал перед вереницей узелков, выходящей из-под пальцев слепых девушек. Необъяснимые, а значит, неподконтрольные силы заставляли китов отворачивать от сетей плетельщиц, так волк не рискнет пересечь линию флажков. Только кит – не волк…
А Кетополис делал вид, что не существует самого этого заколдованного места – Плетельни. И многие, в том числе Баклавский, старались забыть о городе в городе, огромном квартале, огороженном сетями на берегу старой бухты. Вход куда без приглашения невозможен.
Стало зябко. Баклавский все всматривался в даль, где бесконечные сети подрагивали на тонких белых шестах. Хотя он искал встречи с Белой Хильдой, еще вчера не приходило в голову, что придется зайти в этот лабиринт. Время шло к шести, и до прогулки в Плетельню оставалось всего ничего.
– Ежи, – Савиш неслышно подошел сзади. – Там «пневма», из порта перекинули. На твое имя. Да не переживай ты из-за этих контейнеров, в самом деле!
Баклавский еще раз обежал взглядом бухту. Маяк подмигнул ему хищным красным глазом. Любековский сухогруз уже больше часа как миновал старую бухту и ушел на север. Увозя в трюмах так и не опознанные «ВиПи» и «ЭсЭф», о которых, спасибо Одноногому, начальник Досмотровой службы Кетополиса даже знать не имел права.
Чанг, зная привычки шефа, снова заварил крепкий чай и поставил серебряный поднос на стол в кабинете Савиша.
