-- Я и мои товарищи, -- начал хаким, -- каждую ночь проводим здесь по нескольку часов. И наш глаз направлен в самую глубину небесной сферы. Мы следим за плывущими созвездиями, мы шагаем по Млечному Пути, мы наблюдаем Луну. И потом снова возвращаемся на нашу Землю и снова окунаемся в различные работы и дела. Учти, Рустам, мы это делаем каждую ночь. Ты меня понял?
-- Нет, -- чистосердечно признался пылкий Рустам.
Хаким немножко удивился. Однако ему пришелся по душе ответ поэта из Балха. Нет ничего хуже, когда тебя не поняли, а в угоду тебе говорят "да". Хаким сказал про себя, что надо бы объяснять более вразумительно таким молодым людям, как Рустам, ибо у них самомнение преобладает над действительными знаниями. Наверное, это недостаток молодости, наверное, и сам он, хаким, таким же был в молодости...
-- Я понял вот что, -- сказал Рустам, -- что ты, досточтимый хаким, что ты и твои друзья работаете очень много. И часто -- не смыкая по ночам глаз. Но какое это имеет отношение к поэзии?
-- Прямое, -- жестко произнес хаким.
Рустам, очевидно, не совсем улавливал эту связь: непонимание было написано на лице его слишком явно.
-- Молодой человек, -- сказал хаким, -- я каждую ночь наблюдаю ход небесных светил. И прихожу к одному выводу: сколь необъятен мир, сколь он широк и высок. И подчас я кажусь себе песчинкой, безмозглым дитятей перед величием небесной сферы и всем тем, что сотворено руками аллаха -- всевышнего и милосер- [А-017] дного. Я замираю в те минуты и часы, я делаюсь как бы другим человеком, который с трудом представляет себе все величие вселенной. И в самом деле, что мы перед нею? Безграничность вселенной, ее извечное существование заставляют меня задуматься о самом себе и смысле моей жизни, а также о жизни моих друзей и врагов...
Рустам стоял перед хакимом, слушал внимательно его речи и гадал: "Тот ли это Омар Хайям или не тот? Этот ли написал чудесные рубаи, дошедшие до Балха, или другой, которого еще предстоит разыскать?" Рустам гадал, и сомнениям его, казалось, не будет конца...
-- Я говорил сейчас о небесной сфере, -- продолжал хаким, -но ведь то же самое можно и должно сказать обо всех науках... Например, читал ли ты великого Ибн Сину?
-- Я знаю его стихи, -- сказал Рустам.
-- А его философские и медицинские книги?
-- Нет, не читал.
-- А что ты знаешь о господине Бируни?
-- Бируни? -- спросил Рустам. -- Это поэт?
-- Нет, великий астроном.
Молодой человек из Балха покраснел.
