— Не притворяйся, что тебе не нравится здесь, — сказал он, удивленный ее несправедливыми обвинениями. — Ты так чудесно плавала утром с дельфинами...
Черт! Он все время будет напоминать ей? И зачем только она это сделала?
— Я стараюсь наслаждаться в любых обстоятельствах, — заявила она, чтобы его мнение о ней не изменилось. Разве не это он ожидал от нее услышать?
Хотя Шеннон должна была признать, что действительно, благодаря солнцу и морскому воздуху, чувствовала себя гораздо лучше, чем в последние недели.
— Чем ты занималась в Милане? — Кейн отхлебнул из стакана. — Наслаждалась?
Ее рука со стаканом остановилась на полпути ко рту. Она ошеломленно посмотрела на него.
— Как ты узнал, что я была в Милане? — осторожно спросила Шеннон.
Похоже, Кейн не обратил внимания на ее смущение. Он сидел, непринужденно откинувшись на спинку скамейки, и потягивал пунш.
—Я искал тебя. Очень долгое время. Наконец вышел на твой след в Милане. Но домовладелец сказал, что ты давно уехала. Куда ты отправилась, Шеннон? — настойчиво поинтересовался он.
Она откинула назад волосы, обнажив матовое плечо.
— Ну, я работала манекенщицей, — ответила она, пытаясь скрыть свое волнение. — Потом училась.
— Училась? — Он удивленно поднял бровь. — Чему?
Шеннон пожала плечами, отпила еще пунша, обиженная его скептическим тоном.
— Всему понемногу. — На самом деле это были бизнес1курсы, которые она закончила с блестящими отметками. Но она решила не говорить Кейну об этом. — Ты думаешь, я умею только развлекаться, и больше ничего? — сказала она уныло. — Как и мой отец. Как все вокруг.
Наступило молчание. Казалось, он взвешивает каждое ее слово.
— Я училась летать... — тихо добавила девушка.
—Летать? — На этот раз голос его звучал удивленно. — Ты получила лицензию?
Она небрежно кивнула.
Кейн выпрямился. В его глазах снова засветились недоверие неодобрение.
— И зачем? Очередная забава? Способ убить время? — заговорил он раздраженно. — Почему ты не хочешь заняться чем-нибудь стоящим? Со всеми талантами, которыми ты обладаешь, ты могла бы сделать что-то полезное.
Что-то полезное?
Ей стало противно. Она больше не могла выносить его пренебрежение. Шеннон хотела сказать ему, что прекрасно понимает, что значит быть полезной и насколько полезным было ее добровольное изгнание. Но промолчала. За долгие годы общения с людьми из высшего общества она поняла, что чем меньше люди знают о тебе, тем спокойнее живется. Если бы она что-нибудь рассказывала о себе, газеты выдавали бы это за сенсацию, каждый раз выставляя ее на посмешище. Шеннон не хотела, чтобы кто-нибудь подумал, будто она пытается успокоить свою совесть, объясняя журналистам, как все обстоит на самом деле.
