— Джини... со светло-каштановыми волосами, ― вдруг сказал он.
Джин похолодела. Нет! Только не это! Неужели он хотел снова все испортить?! Хью тут же заметил, что она перестала улыбаться, и поднял брови.
— Ты против? Это всего лишь старая песенка.
— Так мы выпьем что-нибудь? — перебила она.
Джин, сама того не заметив, поступила с Хью точно так же, как он с неизвестной девицей за столом: окатила его ушатом холодной вежливости, а теперь смотрела, как ни в чем не бывало.
— Что будешь? Пунш? Бокал кларета? — спросил он.
— Пунш. Я помогала его готовить и знаю, из чего он сделан.
Не успел он налить два стакана, как появилась тетя Силла.
— Так вот ты где, Хью! Будь ангелом. Все ждут твоей скрипки. Она с тобой?
Тетя снова отнимала племянников у девушек.
— Да. А что сыграть? То, что разбудит гостей или, наоборот, колыбельную?
— Ну, ты сам знаешь, что играть. Только ничего сентиментального! Мы не хотим, чтобы парочки обжимались у забора.
— Значит, классика, — отозвался Хью и с улыбкой повернулся к Джин. — Увидимся завтра, — попрощался он.
Только когда он отошел, Джин догадалась посмотреть на часы: было без пяти двенадцать. Завтра наступало через пять минут. Он пошутил, а значит не обиделся на ее холодность, точнее, не воспринял ее всерьез. Наверное, Хью считал, что он единственный здесь имеет право охлаждать чужие чувства.
Наступило двенадцать часов. Завтра. Хью играл «Цветы в лесу», оркестр аккомпанировал. Гости в тишине слушали. Тлели сигареты. Веселый свет фонарей отбрасывал радугу оттенков на широкие бальные юбки. От земли исходил теплый аромат приближающейся весны.
Хью играл прекрасно, но на этот раз он не сыграл «Я мечтаю о Джини со светло-каштановыми волосами.
День рождения Энтони кончился, и жизнь вернулась к обычной будничной суете. Начались дожди, и как раз вовремя, чтобы спасти посевы. Джин с миссис Уилстэк только и занимались тем, что сушили одежду мужчин. Тяжелая работа так изнуряла всех, что сразу после ужина ложились спать. Вставали же Уилстэки и Джин в пять утра. Хью больше не играл в гольф, а Энтони не ездил к Кэнди. Пока не было посажено последнее зерно, они работали семь дней в неделю.
Когда посевная закончилась, им надо было бы сесть друг против друга и хорошенько поговорить — за эти недели они успели стать чужими. Энтони казался старше и был ужасно занят с «ягуаром». Джин, которая всегда была расположена к Энтони, заволновалась — не бросила ли парня белокурая Кэнди. Чтобы выразить ему свою поддержку, она носила обеды и чай прямо в гараж.
