— Так ни у кого в мире и нет таких боссов, мистер Блэквуд. Таких потрясающих, немыслимых, невозможных — и обаятельных.
Брюс Блэквуд открыл рот, потом закрыл его и без звука убрался в коридор. Кэти рассмеялась. Почему-то сейчас она была абсолютно счастлива. По дороге в Большую Флорентийскую гостиную — насчет названия ее просветил Брюс — Кэти вновь оробела и нахмурилась.
— Босс, ты уверен, что мне стоит туда идти? Твоя леди считает меня прислугой и в принципе...
— А меня очень мало колышет, что считают другие. Ты — мой помощник, Спэрроу. Ты знаешь в десять раз больше моих коммерческих тайн, чем любой из собравшихся сейчас в гостиной.
— Я не сомневаюсь, что тебя это не колышет. Но меня...
— Ни секунды не могу без работы, ты же знаешь. Ты верхом ездишь?
— Нет. Я люблю лошадей, но немного боюсь их. А показушничать не хочу.
— Это ты о Пруденс? Да нет, она хорошая наездница.
— Не сомневаюсь. В седле она сидит изящно. Но ее эффектное появление верхом на громадном жеребце — перебор.
— Почему, если она на нем ездила...
— Брюс, жара не спала до сих пор, хотя уже стемнело. Здешние дороги либо каменистые, либо пыльные. По каменистым ездить трудно, по пыльным — грязно. Как ты думаешь, можно ли вернуться с долгой верховой прогулки, даже не вспотев, а к тому же сохранить белоснежные рейтузы в их первозданной чистоте? Я думаю, твоя леди Пилбем прекрасно осведомлена, когда приходит паром, и потому просто выехала тебе навстречу. Ведь она действительно хорошо смотрится верхом.
— Ты злая, Спэрроу. Но очень глазастая. Значит, ты думаешь, все для того, чтобы произвести на меня впечатление?
— Ну не на меня же.
— М-да... Информация к размышлению... Ну-с, мы пришли. Прошу!
Великолепно убранная гостиная освещалась свечами в многочисленных канделябрах, но вся компания сидела на террасе и наслаждалась ночным ветерком, дующим с моря. Кэти удалось вполне светски поздороваться с присутствующими, после чего она вцепилась в бокал мартини с апельсиновым соком и села в плетеное кресло рядом с невысоким толстеньким итальянцем в цветастой рубахе и светлых брюках. Кэти практически не сомневалась, что это — Чезаре Бартоломео, поскольку все остальные были светлокожими блондинами, однако толстяк ее удивил. Он привстал с кресла и сообщил на хорошем английском:
— Рад познакомиться, мисс Спэрроу. Я — Гордон Джонсон. Вы не против, если я буду звать вас по имени? Мне очень нравится имя Кэтрин. А вы тоже зовите меня просто Гордон, договорились?
