— Говорите, эль-Темин, говорите, - перебил молодой человек: - моя клятва исполнена… и я не чувствую моей раны.
— Несмотря на свое переодеванье, они не могли приехать в Тимбукту без того, чтобы слухи, следовавшие за ними вдоль реки, не открыли жителям Песчаного Города, что иностранцы, неверные, втерлись к ним. Но переодеванье их было так искусно, - они выдавали себя за сенегальских мавров, на языке которых говорили в совершенстве, - что никто не мог их узнать, и султан, встревоженный слухами, волновавшими город, был вынужден для того, чтобы узнать что-нибудь, издать указ, назначавший награду за голову иностранцев. Это не привело ни к чему. Тогда, с тем лукавством и адской ловкостью, которые свойственны востоку, султан вторым указом объявил, что если один из иностранцев захочет донести на своих товарищей и принять магометанскую веру, он осыплет его почестями и богатством; в удостоверение своего обещания, он лично провозгласил свой указ на площади, и поклялся, положив руку на Коран.
На другой день, когда три путешественника и Йомби выходили из мечети Солимана, куда пришли молиться, чтобы лучше скрыть себя, их вдруг окружили киссурские солдаты, и в схватке Гиллуа был убит… При первой тревоге Йомби бросился к своему господину, выхватил его из среды нападающих, и, вскочив на лощадь начальника отряда, с которой тот сошел, ускакал во весь опор со своей драгоценной ношей по направлению к Нигеру. Они два дня скрывались между деревьями на берегу. Уступая просьбам своего господина, Йомби, не желавший оставлять его ни на минуту, согласился, снова отправиться в Тимбукту, и узнать, куда девались останки двух друзей Барте и не подвергнули ли их какому-нибудь гнусному издевательству.
Каково же было горе и бешенство нашего бедного друга, когда верный негр пришел ему сказать, что тело Гиллуа было брошено в высохший колодец на дворе мечети, а Даниело, продавший их, сделался мусульманином и получил обещанные награды. Султан сделал его генералом, - прибавил Йомби, кончив свой доклад.
Тогда- то Барте, став на колени на песке, дал клятву вернуться за останками своего друга и наказать злодея, изменившего им.
Вчера вечером, когда мы расстались, мы молча направились к мечети Солимана и начали снимать камни, закрывавшие отверстие колодца; наши негры, с помощью веревочной лестницы, составили цепь, и каждый камень переходил из рук в руки из глубины колодца до вершины, где мы принимали его. Кунье спустился вниз и удостоверился, что кости несчастного еще находились там.
