В том числе, и министерства финансов республики.
- Теперь понятно?
- Понятно.
Бюджетные деньги в России-матушке умеют разворовывать не хуже. Генеральские дачи, приватизация, квартиры для депутатов... Но возвести сразу целый городок, да ещё на глазах десятков тысяч беженцев и бездомных?
- И вы терпите?
- Каждый устраивается, как умеет.
В голосе Шамиля не было даже намека на осуждение. Впрочем, зависти не было тоже, и это Виноградову почему-то понравилось...
Некоторое время ехали молча.
Потом сосед обернулся к Владимиру Александровичу:
- Слушай, насчет утра... - он махнул рукой куда-то назад. - Я рад, что все хорошо закончилось.
- Хорошо? - Виноградов представил окровавленный затылок убитого.
- Слушай! Могла вообще быть стрельба... За такие деньги, понял?
- А мальчишка-то тут при чем?
- Он не мальчишка! - Вскинулся Шамиль. - Он - солдат, понял? Он сюда воевать приехал, с оружием,понял? А не в гости...
- Его не спрашивали. Его послали!
- Ну и что?
Конечно, всегда есть выбор. Но... иногда его нет.
- Пленных убивать нельзя.
Шамиль оскалился:
- Да? И бить нельзя? Слушай, и пытать?
- Нельзя.
Машину затрясло на камнях, но собеседники этого не замечали.
Шамиль сорвал с лица очки и почти вплотную приблизился к Виноградову:
- Видишь? Видишь, да?
Уродливый шрам на месте глаза, мертвая кожа...
- Нравится?
- Нет, - честно признал Владимир Александрович.
- Осколок в руку, осколок в грудь и третий - вот сюда... Слушай! Я тогда на похороны отца приехал. Он человек уважаемый был, много народу собралось, даже из других районов. А ваши узнали - и по кладбищу! Сначала накрыли ракетами, а потом уже вертолеты прошлись, понял? Понял?
Виноградов кивнул, но Шамиль даже не обратил на это внимания:
- А знаешь, кто это сделал?
- Нет.
- И я не знаю! - Откачнулся собеседник. - Но наверное, такой же сопляк, как тот, сегодняшний... Может, даже и он сам, а?
Владимир Александрович опустил глаза.
Чертова война! У каждого, кто её пережил, навсегда останется собственная правда, оплаченная своей или чужой кровью.
Ведь сказано: только мертвые сраму не имут.
И еще: не судите, да не судимы будете...
Виноградов выучил много всяких красивых слов, но сейчас все они прозвучали бы некстати.
- Ох, так его душу!
На очередном повороте водитель резко вывернул руль вправо, и Владимира Александровича навалило на соседа:
- Извини.
Шамиль не ответил. Восстановив утраченное равновесие, он сразу же снова надел темные очки и отодвинулся от Виноградова.
