вочка вызвала к действию мины. Прекрасный фейерверк приятно по-
радовал зрителей, сидящих на крыше обширного дома Фиделя. Шел-
ленбергу зрелище не понравилось...
Далнейшее словами не передавалось. Известно, что Шелленберг
два месяца ходил на костылях, прилипшие перья не давали не то
что взлететь ( летать самолетами "Аэрофлота" Шелленберг не лю-
бил ), но и сесть, вонючая жидкость первичным воэдействием не
ограничилась и Шелленберг приобрел повышенную потенцию на всю
жизнь, но его внешний вид отпугивал дам на расстоянии трехсот
метров и повергал их в паническое бегство с дикими воплями. Те-
ло SysOp'а было покрыто язвами и рытвинами, лицо представляло
большой волдырь, волосы неприлично вспучены как глаза, уши за-
биты клеем "Момент", пол-лица закрывала детская пластмассовая
маска для игры в хоккей, причем она была приклеена тем же кле-
ем, пальцы были свернуты и завязаны в узел. В рот напихано
"Бустилата" и зашито нитками, ноги связаны колючей проволокой и
запаяно неизвестным агрегатом. Как мог извратиться Борман до
такой степени, сам мелкопакостник не знал, но переход в иной
стиль явно прочувствовался. Борман ходил на подъеме, хотя цель
не достигла конечного пользователя - Штирлиц продолжал наслаж-
даться бумагой, радистками и другими прелестями жизни. Тот с
самого начала понял, для кого предназначался пирог, но внимания
не подавал. И к тому же Штирлиц нес сложное бремя - бремя раз-
ведчика. Бремя в лице мерзопакостника Бормана вырывалось, вопи-
ло, зацеплялось за кактусы доставаемыми из карманов веревочками
и дрыгало ногами.
-- Я тебе покажу пирог, - грозно обещал Штирлиц, приятно улыб-
нувшись, и остановился передохнуть. Борман трепетал. Он знал,
что от Штирлица можно ожидать таких пинков, которых не удостаи-
вался ни один ни китайский, ни парагвайский SysOp'. Еще русский
разведчик любил бить своих жертв ногами, а ноги у него были
сильные, как у молодого, полного сил страуса.
Неожиданно вдалеке показалась телега. На ней, в обнимку с
канистрой бензина, ехала Ева Браун. Штирлиц мягко отправил Бор-
мана в кусты, который не преминул быстро уползти, и прислонился
к карте СССР, которую везде во множестве развешали рабы Фиделя
специально для Штирлица. Русского разведчика неукротимо рвало
на Родину. Такая реакция на Еву Браун у Штирлица вырабатывалась
годами, и в конце концов выработалась.
Не доезжая двух шагов до Штирлица, корова, запряженная в те-
легу, упала, высунув наружу сухой жесткий язык.
