чача, самогон, джин, С++', первач ?
-- Шнапс, конечно, - сказал патриот Фюрер, оглушенный ку-
бинским обилием.
Айсман упал на пол, шокированный такой тусовкой. В этом по-
мог ему и совсем слабый пинок Штирлица, который не любил, когда
ему мешали.
-- На леденцах, пшенице, мармеладе, бумаге ?
Фюрер задумался и сказал:
-- Вдарим тонеpа на бумаге.
Фидель протянул руку к бутылке тонеpа с плавающей внутри
жестянкой бумаги. Коварный Борман потянул за веревочку, бутыл-
ка пролетела через стол и упала на колени спящему Шеленбергу.
-- Вперед, в атаку ! - вскричал Шеленберг, которому едкий
тонеp попал в глаза, а бумага за шиворот. Борман злорадно по-
тирал руки.
Фюрер недоуменно осмотрел всех и достал из бокового кармана
графинчик со тонеpом. Все оживились и протянули стаканы. Как
всегда, Мюллеру ничего не досталось. Он надул губы, достал со-
вок и удалился на улицу. Раздался металлический грохот. Борман
еще раз потер руки и побежал посмотреть. Мюллер лежал под кучей
железного хлама, произнося ругательства в адрес того, кто их
там положил. Все вышли на улицу послушать. Борман радовался,
как ребенок. Ничто не доставляло ему столько удовольствия, как
мелкие пакости.
Фидель посмотрел на лежащего под железками Мюллера и произ-
нес что-то по-испански.
-- Что вы сказали ? - переспросил любимый Фюрер. Фидель очень
засмущался, но не ответил. Стоящий рядом Шеленберг, к которому
обратился Фюрер, подумал и сказал:
-- На немецкий это не переводится. Спросите у Штирлица, он
объяснит.
Тем временем к вопящему Мюллеру подошли негры и стали разг-
ребать металл, ругаясь не хуже Штирлица. Перед таким великоле-
пием неприличных слов Мюллер замолчал и прислушался. Вскоре он
вылез из-под хлама, отряхнулся, надвинул панамку низко на лоб и
злобно оглядел всех, затем он треснул полбутылки клюквенного
морса, сплюнул. Борман не любил, когда на него плохо смотрели,
и поэтому он быстро исчез внутри виллы, огибая свои же ловушки
и попутно расставив две-три веревки. Фидель, показывая из окна
бутылку водки, привлек внимание офицеров, и они, соблазнившись
ее заманчивым блеском, облизнувшись, пошли внутрь.
С верхнего этажа появился злой Штирлиц.
-- Водки, - сказал он вопросительно глядящему на него Фиделю.
Тот налил ему стакан водки, Штирлиц опрокинул его себе в рот,
Фидель налил еще, Штирлиц сглотнул остатки водки из стакана и
быстро подобрел.
-- Федя, - сказал он заплетающимся языком, - пошли к бабам.
