Особое отношение к мату объясняется его перформативностью -равнозначностью слова к действию. Когда человек матерно ругается (лается), он как бы превращается в нечестивого дьявольского пса (подобие Кербера) и совершает символическое надругательство над матерью-землей (Успенский 1994).
Использование мата в литературе едва ли стоит считать высоким художественным достижением. Это скорее неопрятность - эстетическая и этическая.
ГЛАВА ВТОРАЯ
ФОНЕТИЧЕСКАЯ СТИЛИСТИКА
Культура произношения
Вспомним уже цитированные слова Ж. Бюффона "Стиль - это человек". Культура произношения - это, конечно, уже стиль. Если он следит за своей речью: за ее правильностью, благозвучием, произносительной полнотой, точностью ударений и т.д., или, напротив, не только не следит ни за чем, но и демонстративно говорит: "шта" или "договор", - это ярко характеризует его.
Напр., для К.И. Чуковского всегда было важно благозвучие. Вот что вспоминает критик О. Грудцова: "Прежде всего он слышал слово. Помню, как негодовал он, прочитав первую фразу моей статьи: "Новая повесть Пановой в "Новом мире"
- Вы же не слышите. Почитайте вслух то, что вы написали".
(Впрочем, бывают и худшие безобразия. Автору этих строк в плохой статье о каком-то скверном фильме довелось прочесть: "Предупредили ли лилипутов...").
Чуковский неоднократно писал о том, что литератор, филолог, просто культурный человек должен заботиться об эвфонии своей речи. Сам он начал с освоения элементарной грамотности, о чем рассказывал той же О. Грудцовой:
- Когда я приехал из Одессы в Петербург и впервые выступил с докладом на литературном вечере, я сделал девяносто два неправильных ударения. Городецкий подсчитал и сказал мне об этом. Я тотчас засел за словарь, и больше уже это никогда не повторялось.
Следование старомосковскому произношению считается книжной чертой, и это относится не к одной устной речи. В поэзии рифмовка и орфография нередко ориентируются на орфоэпию - напр., в стихотворении М.И. Цветаевой
Идешь, на меня похожий,
Глаза опуская вниз.
Я их опускала - тоже!
Прохожий, остановись!
последнее слово следует произносить твердо.
Однако бывают и более интересные случаи, на которые тоже указывает рифмовка. У Цветаевой же:
Осенняя седость.
Ты, Гетевский апофеоз!
Здесь многое спелось.
А больше еще - расплелось.
Мы не знаем, какое произношение постфиксов предполагала сама Цветаева, но рифмы настраивают нас на то, что глагол с семантикой соединения спелось - звучит мягко, а глагол со значением разъединения - расплелось твердо, т.е. более жестко и "сурово" (кроме того, в самих словах прослеживается тенденция к сингармонизму: в первом глаголе есть еще один мягкий согласный, во втором почти все согласные - твердые). Мы не знаем о намерении Цветаевой, но, придерживаясь стилистики декодирования, вряд ли ошибемся, утверждая, что признак твердости/мягкости объективно усиливает в этом тексте семантику глаголов: разъединение - соединение.
