— Суккуб. Демон, питающийся людскими душами. Ты не получишь моего брата, дьявол!
Ее улыбка погасла, лицо нахмурилось.
— Ты уже достаточно умен, чтобы навредить. И более чем невежествен.
— Я убью тебя. Я могу убить тебя на этом самом месте.
— Ты не убьешь меня. Артур уже настолько мой, что без меня он умрет.
Она сделала Артура слабым, и теперь он был всецело в ее власти. Если связь между ними оборвется…
Сердце Катарины колотилось. Она не могла остановить их. Они не послушают ее. Ее никто никогда не слушал.
— Генрих, вы не должны, она поддерживает в Артуре жизнь.
— Она лжет.
Женщина горько рассмеялась:
— Если Артур умрет, Генрих станет наследником престола. Этот довод не остановит его руку.
Но Генрих не хочет быть королем. Он сам сказал…
Катарина поймала его взгляд. И увидела в его глазах что-то темное.
Потом она попыталась забыть, что видела это.
— Милорд, подождите…
Та женщина обитала в тени — была соткана из тени. Она начала плавно отступать тем же потайным путем, которым пришла, двигаясь среди безмолвия ночи. Катарина видела лишь дрожь, отсветы потрескивающей свечи. Но Генрих видел больше, и, как искусный охотник, он предугадал, что означает этот намек на движение.
Принц с криком прыгнул вперед, выставив копье перед собой.
Женщина взлетела. Катарина могла бы поклясться, что она отлетела вверх и в сторону, под потолок, чтобы увернуться от Генриха. Тот пытался достать ее копьем, подпрыгивая, тыча им вверх. Он промахнулся. Вздохнув, женщина ускользнула от него. Генрих оступился, потерял равновесие, делая очередной выпад, и Анджелина оказалась позади него.
— Ты мальчишка, разыгрывающий из себя воина, — сказала она спокойно, будто бы и не двигалась вовсе.
Генрих сердито вскрикнул от досады и предпринял еще одну попытку. Женщина шагнула вбок и схватила его сзади за шею. Без малейшего усилия она прижала его к земле, так что он очутился на коленях. Он все еще сжимал свое копье, но она была у него за спиной и давила на него сверху, и он не мог пустить его в ход.
— Я могла бы сделать тебя своей игрушкой точно так же, как твоего брата.
— Нет! Не могла бы! Я никогда не буду ничьей игрушкой! — Он боролся, напрягшись всем телом под тяжестью ее рук, но не мог даже пошевелиться.
Катарина упала на колени и принялась молиться, читать «Отче наш» и «Аве Мария», и губы ее дрожали, стараясь выговорить все слова разом.
Эти молитвы были лишь для ее собственного успокоения. Катарина не слишком верила в свою силу; она не ожидала, что страшное существо услышит ее слова и остановится. Не рассчитывала, что ее молитва заставит Анджелину выпустить Генриха.
