Он усмехнулся в ответ.
— И только-то? — спросил он. — Вы хотите власти? Берегитесь. Я дал Сталину силу и видел, что он творит. Он сделал шаткую мечту еще более сомнительной. Я бы никогда…
— Послушайте, это не просто сила ради силы, — возразила я. — У меня тоже есть мечта. Теперь нам больше известно о том, Как устроен мир. И мы знаем, как управлять ходом событий посредством денег. Вы игнорировали человеческую природу, но ради денег люди готовы на многое. Мы можем манипулировать международными рынками. Можем уравнять классы, распределять материальные ценности и знания. Мы можем сделать мир лучше. Если я буду во главе самого могущественного государства в мире, я смогу сделать все это.
Всего на миг он усмехнулся мне, потом вздохнул:
— Все эти мечты стоят крови.
— Моей крови, — отозвалась я, склоняя голову набок и обнажая бледную шею. — И вы можете взять ее. Но не всю.
— Откуда вы узнали? — снова спросил он. — Насчет меня? — Каким-то образом он выбрался из кресла и оказался справа от меня.
Я пожала плечами:
— Старые письма. Старые газеты. Но я рассказала обо всем людям. Люди будут знать.
Он улыбнулся, сверкнув зубами:
— Вам никто не поверит.
Вблизи от него пахло нафталином и старой шерстью. Руки его протянулись к моим рукам и сжали их словно тиски.
— Вам никто не поверит.
Укус в шею оказался почти безболезненным. Будто укол булавки или шприца. Мне подумалось, не содержится ли на зубах вампиров, как у некоторых ядовитых животных, каких-нибудь анестезирующих веществ, ослабляющих боль. Потом мир потускнел. И я поняла, что он не намерен останавливаться. Что он собирается выпить меня досуха, а не просто заразить вирусом, вызывающим вампиризм. Что я умру здесь.
Дверь вздрогнула и с грохотом распахнулась.
— Оставь ее, — произнес голос с сильным грузинским акцентом.
Он выпустил меня.
— Ты? — воскликнул он.
Мне подумалось, что, по крайней мере, слухи про хорошие манеры у вампиров — правда. Они не могут разговаривать с набитым ртом. Я попыталась хихикнуть, но не могла даже стоять и упала на пол, как раз вовремя, чтобы увидеть, как Иосиф Сталин шагнул между мной и Лениным.
Сталин был в той же одежде, в которой я всегда видела его на протяжении тех полутора лет, что знала его, — после того как он выбрал меня и разыскал через целую сеть общих знакомых и связей. Он носил Армани, хорошо скроенный и еще лучше сшитый.
— Я, — ответил он. — Я, грузинская свинья, — Судя по его тону, того, кто сказал это, ждала месть. — Я. С чего тебе вздумалось, будто, прежде чем похоронить в Кремле, меня проткнули колом?
